Виксар - Мечта хранимая. Цикл «Мечтатели»

Когда мы добрались до римского дворца и опустились на посадочную площадку, к нам тут же подбежала группа солдат. Альден им лишь кивнул – и они сразу принялись за дело, явно уже зная порядок действий в таких ситуациях и свои непосредственные обязанности. Двое, как я понял, просканировали нас с помощью то ли приборов, то ли амулетов, после этого ещё двое увели куда-то голубя – ну да, вряд ли Альден подобно мне держит птицу в своей спальне, – а один подошёл ко мне с намерением забрать бессознательное тело девчонки. Я замешкался, и Альден успокаивающе коснулся моего плеча. Пришлось подчиниться.

Римский дворец заметно отличался от моего внутренним обустройством. Возникало ощущение, что император, перед тем как создавать свою резиденцию, тщательно вырисовывал все помещения на чертежах – не то, что моё жилище мечты абстракциониста по плану «где удобнее пройти – там и будет коридор».

Похоже, здесь больше всего ценили внушительность, устойчивость и незыблемость. Лишь башня, на которую мы сейчас поднимались, единственная из всех частей Дворца выбивалась из этой концепции – тонкое длинное копье, устремлённое в небо и ничем не ограниченное со сторон. Впрочем, это выглядело не как что-то несуразное, а как естественный противовес всей остальной многоярусной громаде; лично у меня возникла ассоциация с молотом и его ручкой. Похоже, император любил баланс…

Наблюдая за Альденом, который поднимался по винтовой лестнице без каких-либо видимых усилий, но, тем не менее, ни на метр не отдалялся от меня, еле волочащего ноги и задыхающегося, я подумал, что благодарен ему, даже если это трюк, призванный усмирить мою бдительность. Это, правда, не мешало одновременно испытывать зависть, особенно в момент понимания, что он даже не сбил дыхания за время подъёма.

Лестница выходила прямо на площадку, без всяких люков и прочих деталей. Наверху стояло несколько кресел: два – впереди, по направлению к городу, и ещё несколько – в стороне, за выходом с лестницы, то ли запасные, то ли для специальных собраний. Между двумя передними находился овальный столик на одной ножке с напитками и посудой. Достаточно приятная обстановка, подходящая для задушевных и не очень разговоров, но я с непривычки вздрогнул: ограды здесь не было. Сама по себе высота-то ладно, но зачем же в крайность…

Альден сел в одно из передних кресел, кивком пригласил меня сесть в соседнее и наполнил свой кубок из одной из бутылок. Тут же выпил. Посидел немного, потом вздохнул:

– Спрашивай.

Этого-то я и ждал.

– Что за войну я застал?

Взгляд императора чуть расфокусировался, затем снова собрался, уже точнее.

– В мир пришёл инфернал. Мы должны были напасть первыми, пока это не сделал он.

– Кто такие инферналы?

На этот раз молчание длилось дольше.

– Мечтатели это не высшая раса, во многом – почти во всём – они ничем не отличаются от обычных людей. И не все из них бывают добрыми и благородными…

– И вы устраиваете отбор самых лучших?

– Это не отбор, Марк! Это защита! – в голосе Альдена зазвенела боль. Он снова вздохнул, пытаясь успокоиться. – Мы попадаем сюда силой своих мыслей. Мечтаем об идеальном мире, в котором с нами всё будет хорошо, где на нас не будет давить несовершенное общество. Где будут только такие же, как мы! – последняя фраза прозвучала неожиданно жалобно, и император осёкся. Затем продолжил: – Там, на Земле, нас часто презирают только за то, что мы не такие, как все. Многие не выдерживают. Все эти подростки, в том числе из вроде бы благополучных семей, которые ни с того, ни с сего прыгают с крыш, хватаются за лезвия, едят снотворное, даже достаточно взрослые люди, которые со стеклянными глазами приходят домой и решают, что больше не хотят жить. Половина из них – мечтатели! Их много, но тех, кто против них, ещё больше. Их уничтожает сама система. Есть и другие, которые выбираются – силой веры, силой уверенности, силой удара ногой в ответ на удар кулаком, много как, – и они живут. Часто даже до старости, живут, сохраняя в себе кусочек наивности и мечтательности, оберегая его от зверей вокруг. Некоторые сохраняют настолько большой этот кусочек, что попадают сюда… Они – могут, потому что верят: выход – есть. А есть и третьи, которые застряли где-то посередине. Которых сломали, но не добили. Искорёженные, больные души. Детдома, неполные семьи, даже обычные школы – всё может работать на это. Такой мечтатель не умирает – но меняет полярность. Например, кто-нибудь хотел стать врачом. Ему было дано всё, чтобы стать когда-нибудь гением медицины. Но он сломался. И добрый паренёк, который представлял себя за операционным столом, спасающим жизни людей, исчез, а вместо него появился другой, который начал использовать свои возможности для других целей. Кто как не хирург знает, как правильнее ударить человека, чтобы отказал какой-нибудь орган?.. Всё, что было дано добром, начинает работать во зло. И, представь себе, эти люди остаются мечтателями, по сути своей! Да, они перестали верить во всё, кроме себя, мечтать о хорошем, но они всё равно мечтают, пусть даже их мечты – кошмары для других людей! И, к сожалению, эти мечтатели тоже иногда набирают такую силу мысли, что попадают сюда. Это и есть инферналы, Марк, от слова «инферно» – боль, страдание и разрушение.

Я молчал. Я начал, наконец, представлять всю картину в целом, а не видеть её детали по отдельности, и мне становилось страшно. А Альден всё продолжал:

– И как ты думаешь, что делают инферналы, попадая в новую реальность, где им нет угрозы? Говорят «слава богу, этот ад закончился, теперь можно снова жить по-человечески»? Как бы не так! У нас здесь, понимаешь ли, отсталый мир, в котором не умеют наслаждаться абсолютной властью, к примеру, или красотой смерти. Радуга, цветочки, мир, труд, май и никаких тебе баталий, борьбы за господство, а также множества более мелких развлечений, доступных человеку, имеющему нашу силу. И инферналы не сидят и не мирятся с таким положением вещей. Это ты, Марк, наивно думал, что должен построить свой идеал в пределах государства. Не знаю, о чём говорит с инферналами Хранитель, какие основы разъясняет, но этим сволочам никогда такой мелкой задачи не хватает, им нужен под ногами сразу весь мир.

Альден снова наполнил и в несколько глотков опорожнил свой кубок.

– Факт остается фактом. Либо мы нападаем первыми и уничтожаем врага до того, как он наберет силу, либо мы медлим, а он осваивается, строит экономику, независимую от потенциала… И начинается война. Изредка на несколько месяцев, обычно – на несколько лет. Где жертвы могут достигать нескольких десятков тысяч в день…

– И что, каждый раз? Каждый раз – то, что ты описываешь?

– В том-то и дело, Марк, что каждый. За всё время ни одного исключения.