Элизабет Эдмондсон - Ледяное озеро

— С деревней? Вы бывали здесь раньше?

— Не с деревней, а с озером. Да, когда я был ребенком, наша семья приезжала сюда на зимние праздники. С тех пор как я тут, кошмар возобновился с новой силой. Я вижу его практически каждую ночь.

Зачем он рассказывает ей все это? Неужели превращается в Старого моряка [53] Герой баллады английского поэта С. Т. Колриджа «Поэма о Старом моряке». , тронувшегося рассудком и вынужденного навязывать свою печальную повесть каждому встречному?

— Дурные сны преследуют хуже привидений, — промолвила Сеси. — Вспомните Гамлета: «Даже в ореховой скорлупе я мог бы считать себя владыкой мира, когда бы не дурные сны». Аликс всегда говорит, что Шекспир страдал бессонницей — вспомните все эти проблемы со сном в его пьесах.

— Я не очень хорошо знаю Шекспира: только то, что учили в школе.

— Вы не любите театр?

Майкл поразмыслил над этим вопросом.

— Люблю, но имел не так уж много возможностей посещать его со времен окончания университета. Либо я находился от него далеко, либо не хватало времени.

— Вам следует чаще бывать в театре. Я, например, обожаю театр. А еще люблю ходить в кино. Уносишься в иной мир.

— Я хожу, когда выдается возможность. Кажется, в ваших глазах я выгляжу очень скучным, — прибавил он с неожиданной досадой. — Все работа, да работа — вот из чего состоит моя жизнь!

Сеси засунула руки в карманы пальто.

— Не пойму, похолодало, что ли?

Майкл был благодарен, что она не отозвалась на его вспышку.

— По-моему, нет.

— У меня есть теория: стужа, которая перед Рождеством бодрит и радует, уже к Новому году угнетает нервную систему человека.

— Как же он излечивается?

— Сев в поезд до Лондона. Нет, не смейтесь.

— Я полагал, что вы, уроженцы Озерного края, радуетесь, когда бываете у озера, среди гор.

— Я раньше тоже думала, что северянка до мозга костей. Оказалось, нет. Я решила, что с большим удовольствием находилась бы в Лондоне. Там люди чувствуют себя нормально. По крайней мере те, кого я знаю. В отличие от моей семьи и родственников. В отличие от Ричардсонов.

Они дошли до отеля. Майкл проводил Сеси в холл.

— Я мигом, — сказал он, устремляясь вверх по лестнице.

Появился мистер Диксон и приветствовал девушку:

— Приятно снова вас видеть, мисс Сеси! Как поживают мистер Роджер и миссис Анджела? — С минуту он расспрашивал ее о семье, а потом посоветовал извлечь больше удовольствия из катания по замерзшему озеру. — Потому что я чую носом ветер, и перемена погоды не за горами. В воздухе пахнет снегом.

— Как вы можете говорить такое, когда небо ярко-синее, а температура намного ниже нуля?

— Не сегодня, понятное дело, и не завтра, но подождите несколько дней, и увидите, что я был прав.

Майкл и Сеси спустились к пристани, которая едва возвышалась на фут над поверхностью озера. Сеси села с краю, подтянув одну ногу, а затем вторую, чтобы закрепить коньки. Спустила ноги на лед и энергично заскользила от берега. Майкл последовал за ней, но с осторожностью.

— Эй, напрасно вы так усердствуете! Мое катание не столь впечатляюще.

— Мы будем держаться вместе и чинно скользить туда и обратно, как парочка голландских бюргеров на канале.

— Вы, наверное, катаетесь каждый год, с тех пор как научились ходить?

— Почти каждый год, особенно в детстве. Изабел, сестра Аликс, была из нас лучшей: она могла делать на льду все, что угодно, выписывала любые фигуры. Она вообще была искусна в стольких вещах: хорошо каталась на лошади, была замечательным имитатором, мастерски изображала людей, отлично стреляла. Ричардсоны не увлекаются охотой, сэр Генри больше рыболов, чем охотник, и Изабел ходила пострелять с нами. Наш егерь утверждал, что она лучше обращается с ружьем, чем любой Гриндли, — Сеси неторопливо выписала восьмерку на гладком участке льда. — Бедная Изабел!

— Она являлась вашей близкой подругой?

— Изабел была несколькими годами старше, так что близкой — нет. — Девушка пожала плечами и качнулась на ребре конька. — Давайте не вспоминать прошлое.

— А кто-нибудь владеет этим островом? — спросил Майкл, когда Сеси, сделав вираж, пустилась в объезд большого куска суши.

— Сэр Генри.

— Значит, и пристань тоже принадлежит ему. Может, воспользуемся этим обстоятельством, посидим на мостках и выкурим по сигарете?

— Мы закоченеем! — предостерегла Сеси. — Вместо нас обнаружат два жалких куска льда.

— За такое короткое время — нет.

— Я бросила курить.

— Помню. Но вы сейчас на свежем воздухе, поблизости нет ни предполагаемого пациента, ни старшего врача. Позвольте вам помочь.

Прежде чем Сеси успела возразить, Майкл взял ее обеими руками за талию и, приподняв, усадил на деревянный причал, более высокий, чем тот, что располагался у отеля. Потом, подтянувшись, сел сам. Достал портсигар, похлопал себя по карманам в поисках коробка спичек и зажег обе сигареты.

— Что с вами? — спросил он, участливо глядя на Сеси. — Беспокоитесь об Урсуле?

— Нет, это другое.

— Можете не отвечать, если не желаете.

— Вы не из болтливых и, мне кажется, не станете сплетничать.

Майкл дипломатично молчал. Он не хотел, чтобы ему доверяли секреты, но сознавал, что Сеси что-то гнетет, и был тронут ее намерением довериться ему.

— В моей работе привыкаешь держать язык за зубами, — обронил он.

Сеси одарила его улыбкой.

— Разумеется. Хотя это скорее семейный секрет, чем государственный. Сегодня утром мне звонила Аликс. После того как мы вчера уехали, они с Эдвином просматривали какие-то старые бумаги — не спрашивайте меня зачем — и кое-что выяснили по поводу смерти своей матери.

— Она ведь, кажется, умерла в Америке? В дорожной аварии, вместе с дочерью. Сразу после рождения Утраты?

— А, вот в этом-то все и дело. Как выяснилось, Хелена Ричардсон умерла до рождения малышки. Это был ребенок Изабел, а не ее.

Затягиваясь сигаретой, Майкл обдумывал услышанное.

— То есть настоящей матерью являлась Изабел, а Хелене предстояло сыграть роль официальной?

— Да.

— Сколько лет было Изабел?

— Пятнадцатый год, когда она родила Утрату. Четырнадцать ей исполнилось за девять месяцев до рождения дочери. Девочка была зачата примерно в это время года, на Рождество.

Майкл присвистнул.

— Четырнадцать лет! Боже милостивый! Кто же отец?

— Неизвестно. — Сеси обвела взглядом вершины гор. — Сегодня горы будто нависают над нами. Словно надвигаются. Грозные и зловещие.

Майкл соскочил с мостков и теперь стоял на коньках, упершись одной рукой о бревна. В другой он по-прежнему держал сигарету.

— Пойдемте, — сказал он. — Найдем ту шапку с шарфом. И еще санки, да?

Сеси соскользнула на лед, присоединяясь к нему.