Лесли Локко - Дорога к дому

— А кто будет партнером Сэлла? Ты? — переспросил Траоре еще раз. Он улыбался, но вопрос был очень серьезным. Все повернулись к Танде в ожидании ответа.

— Нет, — помотал головой Танде. — Мы — министры — объявим тендер. Мы будем искать консорциум, который сможет произвести различного рода экспертные проверки. Все станет публичным и открытым, мы сделаем первоначальный отбор, а затем начнем полный тендер, так же, как это делается в начале любого другого проекта. — Все согласно закивали, Танде старательно подавил вздох облегчения. Зависть и кумовство, которые терзали правительство — все правительства, быстро поправил он себя, — были на какое-то время укрощены. Пусть так будет и дальше.

Совещание стремительно приближалось к концу. Распорядитель поблагодарил всех присутствующих за то, что они прибыли на совещание, выразил надежду, что участники тщательно изучат всю документацию по проекту, и, если у них возникнут вопросы… Обычные фразы, звучащие в конце каждого совещания. Танде внимательно всматривался в лицо каждого мужчины и единственной женщины в правительстве — Маризы Конате — министра транспорта, он видел, как они брали документацию, которую он подготовил, и медленно покидали зал заседаний.

Максу удалось бросить им всем вызов. Теперь дело за Танде, ему надо удостовериться, что правительство клюнет на приманку. Он проследовал за остальными, довольный тем, как прошло совещание, и озабоченный тем, что лицо Амбер Сэлл продолжало являться перед его мысленным взором. Танде любил дисциплину и порядок во всем, он любил, когда все происходило точно по плану и в логической последовательности. Танде остерегался сюрпризов, а Амбер удивляла его. Он не переставал поражаться самому себе: почему же он никак не мог перестать думать о ней?

Киеран оглянулся вокруг. Все четверо — он, Джейк, Диггер и Вилл — стояли на площадке мезонина, глядя вниз на стеклянную лестницу и на то, как рабочие устанавливают последние лампы, которые создавали на полу параллельные линии, тянущиеся вдоль окон. Архитекторы предложили идею использовать свет и звук в качестве основного элемента дизайна помещения клуба. Киерану сразу же понравилась эта мысль, но Джейку и Диггеру она показалась недостаточно убедительной. Диггер провел некоторое время в Нью-Йорке в конце восьмидесятых годов, и для него «Студия-54» и магазин «Ксенон» стали теми местами, которые он стремился превзойти дорогой мебелью и замысловатым декором. Но у Киерана и Вилла были совсем иные, прямо противоположные мысли на этот счет. Они оба видели клуб «Парадайз Паол» совсем иным, это не должно было быть ни дискотекой, ни ночным клубом, а некоей «лабораторией звука и света», как это называли архитекторы.

Пол Окенфилд, приглашенный диджей, которого Вилл встретил на Ибице прошлым летом, согласился «пожить» в их новом клубе, если, и только при условии, что ему будет дана полная свобода в выборе музыки. Пол был звездой и имел на это право. К его словам стоило прислушаться, он держал палец на пульсе всей клубной жизни.

Их буквально покорила идея огромного пустого пространства на нижнем этаже, пульсирующего от ритма музыки и света прожекторов, которые меняли цвет и настроение в полном соответствии с музыкой. Это должно было стать диким буйством света и звука, которое воспламенит толпу, стоящую в бесконечной очереди перед входом, и задаст ритм ночной вечеринке. Пять баров с безалкогольными напитками, располагавшихся вокруг огромного танцпола, были с собственной подсветкой. Они были от пола до потолка отделаны стальными панелями со стеклянными полками и холодильниками промышленных размеров, декорированными панелями черного мрамора. Всякий раз, когда осветительные приборы в зале меняли цвет, стальные стенки баров отражали эти изменения и отбрасывали теплый мягкий свет на тела и лица людей, стоящих возле бара.

Промежуточный этаж со стеклянным полом и лестница из стекла и металла, ведущая сюда, были ареной для диск-жокея. Они потратили почти две трети из своих двух миллионов фунтов стерлингов на усилители и звуковые установки. Пол объяснил им, что система должна быть достаточно дорогой, чтобы не выходить из строя при непрерывном использовании в усиленном режиме, к тому же вся система должна выдавать отличный и громкий звук. Диск-жокеи уже начинали превращаться в звезд, их следовало достойно представлять и уделять им не меньше внимания, чем самим поп-звездам. Вверх уходили блестящие поверхности рядов синтезаторов и проигрывающей аппаратуры. Над ними располагалась обзорная площадка, с которой блестящая публика из числа друзей Паолы могла бы обозревать весь зал внизу.

Не менее важными для успеха клуба были два этажа ниже уровня земли. Здесь располагались Белый зал для ВИП-персон и зона отдыха, решенная в стиле минимализма, с белыми кожаными диванами и стенами из матового стекла. Здесь был бар с алкогольными напитками на любой вкус; бар был подсвечен снизу огнями. Зал был оснащен собственной независимой музыкальной системой. В этой зоне было множество небольших уютных помещений, куда люди старшего возраста могли удалиться от безумств толпы, которая танцевала выше этажом. Это была идея Вилла — устроить особый Белый зал только для членов клуба и приглашенных VIP-гостей. В этой зоне члены клуба могли получить более комфортные условия, они могли здесь выпить без опасений, что другие подвыпившие гости начнут буянить и крушить все вокруг. К тому же этот маленький замкнутый мирок можно было постоянно контролировать с помощью обслуживающего персонала, который мог видеть, кто вошел в зону и чем он занимается. И, наконец, самый нижний этаж был предназначен для туалетов и просторных комнат для отдыха, где девушки могли подправить макияж, устроиться здесь, поболтать и немного передохнуть, перед тем как вернуться назад в клуб.

Киеран обернулся и с обожанием посмотрел на Паолу, когда та поднималась вверх по лестнице, где они теперь стояли. Если не вспоминать дикой сцены, которую она устроила в прошлый раз в гневе из-за испорченных сапог, теперь ее можно было назвать просто очаровательной. Все четверо друзей тащились вслед за ней, как привязанные на веревочке, архитектор, краснея, бормотал что-то невнятное в свое оправдание, когда Паола указывала на те или иные дефекты и недоработки. Она была очень хороша в этой роли и действительно знала, что делает.

Паола сообщила, что она вполне довольна осмотром, архитектор усмехнулся, а Диггер и Киеран облегченно выдохнули. До открытия клуба «Парадайз Паолы» оставалось времени меньше недели. Киерану еще никогда не приходилось работать так много и тяжело за всю его проклятую жизнь: он вставал каждое утро в семь, в восемь за ним заезжал Вилл. Потом они весь день проводили в клубе, наблюдали за работами, встречались с поставщиками, диджеями, охранниками, представителями городских властей — все это казалось бесконечным. И все же он получал большое удовольствие от этого процесса. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь сможет нечто подобное, но заниматься изо дня в день каким-то делом оказалось очень увлекательным и вовсе не таким плохим, как он всегда опасался. Он даже подумывал о дальнейших шагах, о том, что надо сделать, чтобы измениться самому. Киеран перестал принимать кокаин, что стало огромным достижением. Киеран испытывал подлинный прилив жизненных сил и энергии.