Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности - симфония чувств (СИ)

— Джинн, явись! - потребовал юноша.

— Я тут, Повелитель! - огромный джинн появился перед ними.

— Сколько желаний у меня осталось? - не растерявшись от его вида, деловито поинтересовался Рафаэль.

— Два желания, повелитель, - ответил джинн.

— Тогда - слушай меня внимательно: желаю, чтобы джинн лампы стал свободным!

— Но, Повелитель… - начал было слуга лампы, но Рафаэль предупреждающе выставил вперед ладонь:

— Не перебивай меня, пожалуйста, - выразительно посмотрел на него парень, - Желаю, чтобы его место занял визирь Джафар! Ты хотел могущества - получи его, только отныне ты будешь следовать правилам лампы, и быть может, ещё через тысячу лет ты усвоишь урок.

— Да будет так, Повелитель! Я не забуду, что ты для меня сделал, - чернокожий джинн снова хлопнул в ладоши и замер в поклоне, - Слушаюсь и повинуюсь!

И то - истинная правда. Хотите - верьте, а хотите - нет, но всё было именно так. И слово джинна - в том порука.

Когда Рафаэль закончил рассказ об их приключениях, то засияло ещё одно зеркало, и появилась Маргарита: прическа её была растрепана, платье на ней было порвано, а босые ноги изодраны в кровь. Но это ни сколько не уменьшило её радости от встречи с друзьями, и она наконец могла перестать дрожать.

Она поведала им, как очутилась в темном и страшном лесу, как долго бежала из последних сил, словно от этого зависела её жизнь, а ветви то и дел цеплялись за волосы и одежду, хватали за руки и за ноги, точно живые. А она всё продолжала бежать, пока деревья не сменили кустарники, а кустарники - густая мягкая трава на краю утеса высоко над уровнем моря, где она могла дать отдых своим израненным ступням. Могла, но не успела. Только девушка собралась перевести дух, из леса к ней вышла древняя старуха в черном плаще с капюшоном. Пока Маргарита удивленно хлопала глазами, та достала из складок одежды спелое красное яблоко и протянула ей:

— Проголодалась, небось, горемычная, - ласково улыбнулась незнакомка, - Скушай, вот, яблочко.

Разум подсказывал, что не следует ничего брать у незнакомых людей, потому Маргарита покачала головой, вежливо отказавшись.

— Да, бери, не бойся, - старуха чуть ли не насильно пыталась заставить её съесть его.

Когда же девушка снова отказалась, то лицо старухи изменилось, а она сама, будто стала большего размера, продолжая наступать, вынуждая подходить всё ближе к краю утеса:

— Ты съешь его, негодница! Я заставлю тебя! И когда ты умрешь, я смогу вечность любоваться твоим трупом, Белоснежка!

Стоп! Белоснежка? Нет, вы это, что - серьезно? До чего же разыгралось её воображение.

Ну, почему так нечестно?! Сказки должны быть милыми и добрыми, а её пытаются убить…За что? Это явно какая-то ошибка!

У девушки оставалось два варианта: либо прыгнуть с утеса, либо применить то, чему учил их на тренировках Джон.

Обманное движение - и ведьма, не удержавшись на скользкой влажной траве, полетела вниз на камни вместе со своим яблоком. Девушка, обессилев, отползла подальше от края, судорожно переводя дыхание, пока не лишилась чувств.

Пришла в себя она уже в зале с зеркалами.

Парни принялись простукивать зеркала, но результат по-прежнему был отрицательным.

Потом одно из дальних зеркал зажглось слабым светом, и Маргарита бросилась к нему. В нем она увидела мужа.

Посреди ледяного интерьера Джон сидел с выражением отрешенности и безразличия. Его, обычно смуглое, лицо - было бледным, губы его - тоже были бледными, волосы и ресницы были покрыты инеем, а в глазах - пустота и холод, за которыми угадывались боль и одиночество.

Что должен был чувствовать сын южного народа с горячей кровью, когда его сердце, его душа и его совесть томятся в ледяных тисках равнодушия и апатии, словно скованные толстым слоем льда бурные воды, стремящиеся прорваться наружу?

— Браво, мой мальчик! - звонко рассмеялся женский голос, и раздался звук, будто кто-то захлопал в ладоши, - Далеко пойдешь! Ты идеально решил это уравнение на "всё равно". Из тебя выйдет достойный мой преемник, ты получишь в награду весь мир - и пару коньков в придачу.

— И Герду, - сухо бросил он ледяным голосом с металлическим оттенком.

— Что? Зачем тебе Герда? - в интонации второго голоса чувствовалось замешательство.

— И Герду...- упрямо повторил он без тени каких-либо эмоций в голосе, - Я к ней привык...

— Ах, ну, тогда - это совсем другое дело, - заключил голос с некоторым удовлетворением, - Привычка не вызывает чувств и эмоций - только покой. Покой и ясность морозного дня. Ни любви, ни тревог, ни привязанности. Привычку нельзя полюбить, привычку невозможно ненавидеть. Её не замечаешь. Будет тебе Герда. Я сама её приведу, - оставляя его в холоде и одиночестве.

- На свете быть, на свете быть удобнее двуличным,

А правда что? А правда - миф, пора забыть о ней.

Ты понял, Кей? Ты понял, Кей?

- Мне это безразлично.

- Ты понял правильно меня, ты молодец! О'кей.

- Иметь друзей, иметь друзей старо и неприлично,

А что друзья? Друзья - ничто. Удобней без друзей.

Ты понял, Кей? Ты понял, Кей?

- Мне это безразлично.

- Ты понял правильно меня, ты молодец! О'кей.

- Когда-нибудь, когда-нибудь - и ум, и опыт личный

Тебе подскажут: надо быть и в чувствах холодней.

Ты понял, Кей? Ты понял, Кей?

- Мне это безразлично.

- Ты понял правильно меня, ты молодец! О'кей.

В.Коростылев

— Я не пущу тебя! - Марк с трудом оттащил от зеркала упирающуюся Маргариту,- Опомнись! Ты чуть жива вернулась и снова идешь туда?

— Но там Жан! Прости, Марк, но сейчас ты мне не указ, - девушка вырвалась из его рук, переводя полный боли взгляд с парня на отражение за стеклом, - Ты не остановишь меня.

— Не мешай ей, - неожиданно поддержала её азиатка, - Если бы на месте Джона была бы я, разве ты сидел бы тут и просто наблюдал? - и на это ему нечего было возразить, - Если кто и сможет его вернуть, то только она.

Маргарита шагнула в зеркало…

Однажды в старой Дании,

По сказочному адресу,

В одном старинном здании

Придумал сказку Андерсен.

И грустную, и дерзкую,

И острую, и нежную,

И взрослую, и детскую -

Про Королеву Снежную.

Принцесса на горошине,

Башмачники и мельники,

Все были огорошены,

Прочтя её немедленно.

И грустную, и дерзкую,

И острую, и нежную,

И взрослую, и детскую -

Про Королеву Снежную.

Прошли века над крышами,

И сказку все усвоили,

Её мы тоже слышали,

Но поняли по-своему.

И грустную, и дерзкую,

И острую, и нежную,

И взрослую, и детскую -

Про Королеву Снежную.