Фреш Бриз - Нежданно-негаданно

– Когда выпьете то, что мы тут наварили, вам захочется спать. Не бойтесь этого желания. Ложитесь прямо на пол и закрывайте глаза. Для того, чтобы перенестись отсюда, вы должны чётко представлять то место, где вам нужно очутиться. Поскольку твой парень не имеет ни малейшего представления о том, куда он отправляется, представлять будешь только ты. А его крепко обнимешь и, когда будешь туда перемещаться, тяни его за собой. А ты, – старик направил кончик своей неизменной палки в сторону Тэваза, – представляй только белое пустое пространство, в котором ты держишь свою любимую и следуешь за ней. Если поняли, просто кивните, говорить нельзя.

Мы кивнули. Тогда старик подобрался и подал каждому из нас кружку с напитком. Пахло ужасно, но на вкус ничего – травяной чай. Отставив свою кружку в сторону, я почувствовала, как сразу же стали тяжелеть веки, и уже с трудом удавалось держать глаза открытыми. Вот так скорость! Старик, заметив нашу сонливость, потянул нас с Тэвазом с бревна и уложил на пол. Сам же и повернул нас друг к другу лицом, напомнив, чтоб мы держали друг друга крепко-накрепко. Тэваз притянул меня к себе, крепко обняв. Я тоже сомкнула пальцы замком у него на спине. Я расслабилась в кольце рук любимого и закрыла глаза. Чувствовала, как проваливаюсь в сон. На душе было абсолютно спокойно, никакого страха или других негативных эмоций. Я словно парила в темноте, летела сквозь неё и наслаждалась этим чувством полёта. Я знала, что Тэваз рядом, я ощущала его присутствие своим телом и каким-то осознанием, что он здесь, хоть я его и не вижу. Я и себя-то не видела, просто ощущала и парила, парила, парила в этой успокоительной темноте, как вдруг почувствовала, как что-то твёрдое, скорее всего некая тонкая деревянная палка, больно ударило меня по мягкому месту. Следом за этим раздался недовольный голос знакомого старика:

– Я тебе что сказал представлять, дура? Я сказал чётко: представлять то место, куда хочешь попасть!

Сосредоточившись, я представила перед собой двор родительского дома. Сейчас в мае там уже всё зелено, у мамы наверняка зацвели цветы в саду. Я представляла, будто сижу прямо попой на каменной плитке, которой вымощен наш двор, всё так же обнимая Тэваза, а у него за спиной я словно вижу родительский дом, в котором прошло моё детство. Картинка была настолько реальная, что, казалось, даже воздух я вдыхаю уже совсем не тот, что раньше. Этот был напоен ароматами роз, которыми так щедро усажен мамин сад. Я увидела, как из дома выбегает моя мамочка и спешит ко мне с кухонным полотенцем в руках. Она поменяла причёску. Решила отрастить волосы? Мама кинулась обнимать меня и стегать полотенцем, оторвав от Тэваза. Ощущения от этого были тоже настолько реальными, что я поняла – это уже не сон. Мы дома! И это моя мама кричит и плачет от радости, что со мной всё в порядке, и от расстройства, что её непутёвая дочь, исчезнувшая в неизвестном направлении, за долгие месяцы хоть бы раз позвонила. А они-то с отцом уже и в розыск подавали и чуть ли не без вести пропавшей меня объявили. Я вжимала голову в плечи, когда мне доставалось полотенцем, но продолжала улыбаться и на каждое мамино восклицание говорить:

– Мамочка! Я так тебя люблю! Я так за тобой соскучилась!

Тут она переключилась на Тэваза:

– А ну, отвечай, негодник, это ты её подбил исчезнуть, ни слова не сказав? Ты? Ах, ты ж, дать бы тебе по одному месту! – с этими словами мама отвесила Тэвазу смачную затрещину по затылку.

Я на миг испугалась агрессивной реакции оборотня, которая, как мне казалось, должна последовать. Но тут же я поняла, что в этот самый миг полюбила его ещё сильнее, если такое вообще возможно. Потому что вместо того, чтобы ответить моей маме такой же грубостью, но вскочить на ноги, потирая затылок, с вопросом «За что?», а потом поднять, целуя в губы меня, и кинуться расцеловывать, широко улыбаясь, в обе щеки мою маму, может только тот, кто любит меня всем сердцем.

Вот и сказочки конец.

Кто дочитал, тот молодец!