Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Малышу нужно тепло и немного кипяченой воды, – попросила Лада. – Остановка скоро?

Зинка, едва справляясь с волнением, поднесла часы к глазам:

– Скоро, минут через десять.

– Плохо, – вздохнула врач. – Слишком долго ждать.

Зинка испуганно ойкнула и заплакала. Лидия цыкнула на нее. Из купе вывалился Алексей. Его руки и майка были в крови. Мужчина справился с дрожью в руках и, ни на кого не глядя, направился к себе. Переодевшись, он вернулся со свитером и бережно завернул малыша. Прижав затихший комок к груди, он тяжело вздохнул. По осунувшемуся лицу медика катились слезы. Сердобольная женщина из соседнего купе хотела забрать ребенка, но он не отдал.

– Она так и не пришла в себя, – прошептала Лада, глядя поверх притихших пассажиров. – Ребенка мы просто вытолкали…

Из купе донесся неясный звук. Врач стремительно метнулась к родильнице, но вскоре вышла из купе, прислонилась спиной к двери и заплакала в голос. В вагоне установилась гробовая тишина. Лидия прижала ее голову к своему плечу и стала лихорадочно гладить, словно больного ребенка.

– Нужна хорошая реанимация, – пояснила вслух Лада и отпрянула. – Скоро станция, срочно собираем вещи и девочку! – она вернулась в купе и, понимая степень ответственности, взяла ситуацию под контроль. – Малыша надо тепло укутать! – объявила она и протянула руку за одеялом.

Но Зинка, опустив глаза, спрятала его за спину:

– Как потом отчитываться? Одеяло ведь казенное.

– Спишем! – лицо Лидии перекосилось от боли.

Завернув ребенка, она вернула свитер Алексею.

– Соберите ее вещи, – попросил он.

Проводница кивнула и вошла в купе. Яркие огни за стеклом указывали на близость станции. В коридор вывели полусонную малышку. Девочка беспомощно оглядывалась по сторонам, в ее потухших глазках читался испуг. Лада присела рядом с ней, взяла в свои руки маленькие ладошки и поднесла их к губам.

– У тебя родился братик, – глотая слезы, с дрожью в голосе прошептала она, глядя девочке в глаза. – Позаботься о нем, пожалуйста. Хорошо? – малышка кивнула в ответ. – Ты сейчас сойдешь вместе с мамой. Она заболела и ей необходимо подлечиться в больнице. Но ты не бойся, доктор хороший, он вам поможет…

Кроха с испугом смотрела на незнакомую женщину. Ее губки беспомощно глотали воздух. Лада передала девочку Зинке и бросилась к себе. Из купе беспамятной пассажирки вышла Лидия с сумками в руках. Сама женщина без чувств разметалась на нижней полке. В проходе валялись кровавые простыни и полотенца. Лада вернулась с денежными купюрами в руках и положила их в сумочку роженицы. «Если выкарабкается, пригодится», – кусая губы, пояснила она. Другие пассажиры последовали ее примеру. Лида ворохом заталкивала их в сумочку родильницы. По ее побледневшему лицу катились слезы.

– Господи, как же мы ее бросим одну, без помощи? – причитала она. – Не по-людски как-то.

– Я сойду с ними, – из своего купе вышел Алексей с дорожной сумкой через плечо и взял малышку за руку.

Поезд начал тормозить. Техник положил в свободную руку конверт с ребенком и направился к выходу. Малышка, вцепившись в дверь материнского купе, заплакала. Лидия погладила ее по растрепавшимся косам, успокаивая. Женщины вагона не скрывали слез, а мужчины в волнении кусали губы. Лада бросилась в свое купе и на обрывке газеты записала координаты. Нагнав медика, она сунула записку ему в карман. «Если понадобится помощь, не стесняйтесь и срочно телеграфируйте. Или звоните, – потребовала она. – Мне важно знать, что и как сложится». Будучи не в силах говорить, Алексей в знак согласия закрыл глаза.

На платформе уже дежурила машина скорой помощи. Санитары быстро проследовали в купе, уверенными движениями переложив больную на носилки. Вошедший за ними врач поискал глазами проводницу и уточнил:

– Кто принимал роды?

– В сознание не приходила, – послышался за его спиной уверенный голос Лады. – Большая кровопотеря. Схватки так и не начались. Ребенка мы вытолкали.

Медик оглянулся. Лицо собеседницы было бледнее снега. Врач достал таблетки и почти насильно вложил их в рот Лады.

– У нее есть дочь, – шепнула она, содрогаясь в рыданиях. – Пожалуйста, спасите эту несчастную!

– Она вдова, – видя, что у Лады начинается истерика, пояснила проводница. – Все документы в сумочке, – она кивнула на Алексея.

По станционному динамику объявили об отправлении поезда. Лидия оставила Ладу на Зинку и выбежала за врачом в тамбур. Санитары усадили в машину девочку, внесли малыша и следом загрузили носилки с их матерью. Поезд стал набирать ход. Алексей спрыгнул, а Лидия выглянула из вагона и прокричала ему:

– Мы через три дня пойдем обратно, придешь?

Тот, справившись с волнением, кивнул в ответ.

– Девятый вагон! – напомнила подоспевшая Зинка.

– Что? – переспросил мужчина и побежал следом.

– Мы пойдем в девятом вагоне! – надрываясь, закричала она.

Техник горько вздохнул и взмахнул им на прощание.

– А что как обманет? – заволновалась девушка. – Сумочку возьмет, и ищи-свищи. Почему он не сел в «скорую»?

Лидия пристыдила девушку и выглянула в окно, но уже не увидела ни Алексея, ни станции.

На обратном пути Зинка еще на ходу выпрыгнула на платформу.

– Ну? – уточнила Лидия, выпустив пассажиров. – Пришел?

– Не видать, – перешла на шепот девушка. – Я же говорила. Он мне сразу не понравился, еще когда стаканы просил… А то, как убег?

– Зинаида! – укорила ее напарница. – Он же роды принимал!

Поезд уже дал гудок, когда на платформу, спотыкаясь и подпрыгивая, выбежал Алексей. Через плечо была перекинута его походная сумка, а в руках болтался пакет, из которого выглядывало злополучное одеяло. Медик увидел женщин и бросился к вагону.

– Теть Лида! – радостно запрыгала Зинка. – А техник-то бежит!

…Сутками раньше Алексей стоял на высоком берегу реки, обратив взор к небу. К его ноге прижалась маленькая девчушка, которая, не мигая, наблюдала за дерущимися в песке воробьями. Темные круги под ее заплаканными глазами наводили на взрослых страх. Покачивая младенца, рядом стояла какая-то женщина. Спрятав крошечное личико малыша от солнца, она горько вздохнула. По ее обвисшим щекам бежали слезы. Одна из них упала на лоб ребенку. Малыш вздрогнул, открыл глазки и расплакался. Вслед за ним протяжно завыли деревенские бабы. Тишина мгновенно сменилась отчаянным криком. Алексей кинулся к холму свежевырытой земли. Старушка-мать осела возле гроба, целуя руки недавней родильнице. Она шептала ей какие-то слова и с надеждой заглядывала в пожелтевшее от мук лицо. Дочь не отвечала. Порыв ветра засыпал лицо покойной лепестками черемухи. Старушка стала бережно стряхивать их, срываясь на рыдания. К ней подбежала малышка и, поднявшись на носочки, испуганно посмотрела на мать. Она окликнула ее, но та не ответила. Девочка потянула мать за руку и отчаянно закричала. Алексей схватил ее на руки и отнес в сторону. Деревенские бабы дружно заголосили, мужики подхватили крышку и накрыли гроб. Алексей прижал голову девочки к своей груди и беззвучно зарыдал. Женщины подхватили под руки обессилившую старушку и стали успокаивать. Два подвыпивших мужика под нестройные звуки похоронного марша опустили гроб на дно могилы. Алексей кусал губы и, как мог, молился. Солнце спряталось за набежавшую тучку, и стало видно, что его волосы поседели…