Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

Мальчуган залился смехом и завизжал от удовольствия.

– Нинуля, помоги мне, дочка, – попросил Матвеев.

– Бегу, – она бережно поставила брата и поспешила к отцу.

Маша с интересом рассматривала ее ладную фигурку. Нина расцвела, похорошела и заметно повзрослела. Она не сводила с отца счастливых глаз. Заметив гостью, приветливо кивнула:

– Марья Андреевна, здравствуйте! Вы Антона не видели?

– Он готовит нам сауну, – подсказала Вика и шепнула: – Нина у нас отличница, будущий юрист. А ее брата вы не узнаете!

– А как там их… – Маша замолчала, понимая, что спрашивать у Вики об Анне некорректно.

– Их мать? – вздохнув, догадалась та. – Увы, все чаще выпивает вместе с мужем. Только не стоит ранить ребят расспросами…

У ворот раздался мелодичный звук клаксона.

– Басов, – обрадовался Андрей. – Наш генерал во всем оригинал.

– Всем привет, – Владимир Михайлович пожал мужчинам руки и галантно раскланялся с дамами. – Проезжал мимо, заметил машину Андрея, решил забрать вас всех к себе: супруга такую уху затеяла – пальчики оближите. Из осетра.

– Зовите лучше жену к нам, – предложила Вика.

– Не могу, она уже стол накрыла, – гость шутливо скомандовал. – Протяжка. Продувка. Ключ на старт!

– Сначала по шашлыку, – Виктор открыл вино.

Вика принесла фужеры. Андрей наклонился к генералу:

– Михалыч, чего светишься? Экспедицию на Марс снарядил?

– Провернул еще ту операцию! – многозначительно подмигнул он. – Только что вернулся из нашего прошлого. И, заметь, небезрезультатно – удалось снять выговор с Петрова. За катастрофу на космодроме, – пояснил он.

– Только сейчас? Прошло почти четверть века.

– Выговор, объявленный ЦК КПСС и Совмином, снять непросто.

– С какой стати они наказали генерала? – удивился Андрей.

– Так было принято. Для острастки.

– А как удалось снять взыскание, если партии давно нет?

– Постарались вот, – скромно ответил Басов.

– Это – событие отмечаемое! Прошу всех налить, – попросил Тополевский и встал. – За удачу!

Сдвинули бокалы, выпили.

– А сам-то Петров в курсе? – уточнил Андрей.

– Хочу сообщить лично. Разговор, сам знаешь, не телефонный.

– Жаль, что выговор сняли втихую. Пусть бы пригласили, куда следует, извинились. Хотя бы в глаза посмотрели и руку пожали.

– Снять и документально подтвердить уже победа. А извиняться у нас ни тогда, ни сейчас не считают нужным. Разве с тобой особые ребята раскланялись? Кстати, чем дело-то закончилось?

– Развалилось. Найди они хоть что-то, разве разговаривали бы мы с тобой здесь и сейчас?

– И то правда. Лучше и не вспоминать. Кстати, у матери Петрова тогда ведь сердце от горя надорвалось. Нашелся «доброжелатель», который позвонил и сообщил, что ее Володька десятки людей угробил. И время, сволочь, выбрал какое – в день Победы. Она за два дня угасла. Так что подкосило его это горе изрядно.

– Михалыч, а что с боевым расчетом? Его тогда признали виновным в аварии. Столько судеб загублено.

– Реабилитированы, – Басов поднял бокал. – Давайте вспомним наших боевых товарищей, – он встал. – День сегодня такой погожий. Не все наши друзья имеют возможность радоваться этому солнышку и этой осени, – Владимир помолчал. – Давайте помянем их всех! Светлая память тем, кто погиб, прокладывая дорогу в космос! – негромко подытожил он, разом осушив фужер.

На мгновение повисла пауза.

– Как дела с книгой? – уточнил Басов, присаживаясь.

– Осталось подчистить стилистику – и можно в печать. Вопрос только в финансировании.

– Поможем.

– Волгин с Матвеевым тоже предложили свою помощь.

– Отличные парни. Кстати, а как там… как его? …Серов? Говорят, неплохо раскрутился. Ты его запустил на отличную орбиту.

– Не все так просто, Михалыч, – усмехнулся Андрей. – Заевшийся Серов сообщил, что ему этот проект не интересен.

– Неужели совсем не помог?

– Отделался приветом космодрому и его ветеранам.

– Если бы ты в свое время ответил ему именно так, детский конкурс так бы и не состоялся! – возмутился Басов. – И по Парижу со всей семьей он не скоро бы прогулялся – все его бизнес-связи завязались именно на этом проекте!

– Вычеркнули и забыли, – отмахнулся Тополевский. – Бог ему судья. А вот Волгин по привычке предложил больше, чем просили.

– Молодец! Вот это по-нашему. А с фильмом как?

– Работаем с супругой над сценарием. По заказу ее канала.

Басов поднял бокал:

– Тогда за нас с вами!

– И за бог с ними! – присоединился Виктор.

Маша прислушалась к музыке, доносившейся из транзистора.

– Радио-ретро, – пояснила Вика.

– Гимн космических войск, – улыбаясь, поправила Тополевская и сделала звук громче.

Над лужайкой закружились ритмичные звуки некогда популярной песни:

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева.

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая, зеленая трава…

Гости задумались, вспоминая каждый о своем. Космодром стал связующим звеном их непростых судеб. Облако ностальгии накрыло каждого из присутствующих. Но это была светлая и чистая грусть.

– Быть добру! – прервал молчание Андрей, поднимая бокал.

В поддержку его слов дружно грянуло троекратное «ура». Его дополнил хрустальный перезвон. А забытая мелодия, подобно стартующей ракете, взлетела над садом, устремляясь все выше и выше.