Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Счастье, что вы – не моя женщина, – с апломбом бросил попутчик, заведомо беря сторону руководства.

– Все женщины не могут быть вашими, – парировала Маша.

При этих словах офицер закашлялся, а Семенов улыбнулся. Всю дорогу ехали молча. Уже в городе командир, оценив смелость и независимость Маши, поинтересовался, куда ее отвезти. Она попросила притормозить у магазина, поблагодарила за помощь и попрощалась.

В универсаме неподалеку от кассы Бедоносова придирчиво изучала стеллаж с овощными консервами. Пытаясь избежать нежелательной встречи, Маша предусмотрительно обошла ее стороной, краем глаза заметив, что активистка метнулась к Митрофановой. В шапке-таблетке Ада напоминала старуху Шапокляк из полюбившегося мультика.

– С нашими фигурами сладости не страшны, – фамильярно заметила Анна, видя, что надменная мадам выбирает между сдобой и конфетами.

Та посмотрела исподлобья, не считая нужным отвечать.

– Как дела? Как дети?

– И вам не хворать, – сухо попрощалась Митрофанова.

– Адочка, погоди! – метнулась следом Бедоносова, делая вид, что не замечает намеренной холодности тона. – У меня к тебе небольшая просьба. Надеюсь, выручишь по старой дружбе?

– Анна Алексеевна, мне не до праздной болтовни, спешу, – категорично свела на нет всяческие попытки общения Ада.

Бедоносова решила не отступать и нагнала ее уже на улице, услужливо забежав вперед:

– Ада… Сергеевна. На правах давней приятельницы интересуюсь…

– Не стоит, – запротестовала собеседница. – Убеждать вас, что кресло заведующей я получила вовсе не потому, что имею мужа-генерала, у меня нет ни времени, ни желания.

– У меня другой вопрос, – залебезила Анна, переходя на скороговорку. – От души поздравляю тебя… вас с новым назначением и прошу за сына. Сережа в этом году выпускается из училища. Хотелось бы…

– Вопросы распределения вне моей компетенции, – высокомерно оборвала ее генеральша, в тоне которой сквозила откровенная неприязнь. – И в дальнейшем попрошу вас учесть, что муж не терпит вмешательства в служебные дела.

Маша, чтобы разминуться с Бедоносовой, на всякий случай шагнула за угол и переждала.

У своего дома она неожиданно столкнулась с Полуниным. В пакете капитана оптимистично позвякивали бутылки. Он растерянно опустил глаза и стал оправдываться:

– Иду вот по делам…

– Дело холостяцкое, имеете полное право, – улыбнулась Маша и посочувствовала: – Андрей, вас опять отчитали за мой острый язык?

– Что было, то было, – смутился тот. – Кстати, Марья Андреевна, с завтрашнего дня вы служите на телеметрии. Там тихо, тепло, уютно.

– И вне поля зрения начальства, – закончила его мысль Маша.

– Не без этого, – с готовностью согласился офицер. – К тому же дочка шефа после музучилища вернулась – надобно трудоустроить.

– Славно, теперь будем работать с музыкой. А у вас, Андрюша, появится возможность завязать с холостяцкой жизнью. Женитесь, заведете ребеночка, и тесть сразу же продвинет вас по службе.

– Пускай лучше добровольно уйдет на заслуженный отдых и освободит место, – запротестовал капитан. – Тогда у меня и без его участия перспектива появится. А дочь его не в моем вкусе, да и мы… – он долго подыскивал слово, – в разных весовых категориях. Она в папу – колобок. Так что не женюсь ни за какие коврижки: с меня хватит первого раза!

– Не зарекайтесь, – усмехнулась Маша. – По-моему, вам самое время обзавестись наследником – из вас выйдет славный отец.

– Вы так думаете? – обрадовался Андрей и, порывшись в карманах, протянул фото. – Как вам она?

С портрета, улыбаясь, смотрела милая школьная учительница, скромная, симпатичная, интеллигентная.

– Вполне. Одобряю ваш выбор.

– Если честно, я пока не определился, – признался начальник.

– Мамочка! – налетел сзади Миша.

– Привет, бродяга, – обняла сына Маша, – пошли кормиться, – она посмотрела на сослуживца и, кивнув на пакет с бутылками, добродушно посоветовала: – По возможности не берите на душу лишнего.

– Само собой, – неуверенно пообещал Полунин.

Утром на службе он выглядел уставшим и понурым. При взгляде на ракету капитана откровенно воротило. Подойдя к стойке бортжурналистов, он хмуро попросил у Насти средство от головной боли. Девушка, пряча улыбку, привычно протянула таблетку и воду.

– Снова гусарили? – посочувствовала она.

– Ирония судьбы, – вздохнул офицер, залпом осушив стакан.

– Банная что ли история, Андрей Станиславович? – игриво обратила на себя внимание девушка весьма заметных размеров. – Парились?

– Можно сказать и так, – хмыкнул начальник, удаляясь.

– Холост? – по-деловому уточнила новенькая, доставая зеркальце.

– Как и большинство других, – углубилась в книгу Настя.

– Папа сказал, что рабочее место – не читальный зал, – в пику ей заметила напарница, щелкнув крышкой роскошной пудреницы.

– Ясно. Не будем расстраивать папу, – Настя убрала роман в сумочку и приветливо кивнула знакомому.

– Девушки, здравствуйте, готовимся писать замечание, – вырос перед ними майор и осмотрелся. – А где же Маша?

– Осваивает телеметрию, – открыла бортжурнал Настя. – Диктуй.

– Вместо Маши теперь я, – жеманно сообщила толстушка.

– Жаль, – сухо констатировал офицер.

– Хамло! – небрежно хмыкнула девица, едва майор исчез, и капризно надула губки. – Ему, видишь ли, жаль, что здесь теперь я!

– Лена, ему жаль, что нет Маши, – уточнила соседка.

– Я не Лена, а Алена! – нахмурилась напарница, нервно перебирая содержимое косметички.

– Выходит, против парикмахерского салона на рабочем месте папа не возражает? – с вызовом парировала Настя.

Лаборатория Маши располагалась этажом выше. В комнате действительно было тепло, светло и немноголюдно. Кроме нее, здесь находился молоденький двухметроворостый лейтенант. Пугливый и неразговорчивый, он, чертыхаясь, возился у гудящего за перегородкой устройства. Маша смотрела на него с улыбкой, но помощь не предлагала – сама едва успевала записывать показания в толстый рабочий журнал. С непривычки делать это было не так просто. То и дело путаясь в графах, она с нетерпением ждала окончания работ. Наконец, по громкой связи донеслось: «Испытания завершены. Все свободны». Лейтенант только что не перекрестился и с облегчением выключил монитор. «Отдыхайте, – радостно разрешил он и уже на выходе предупредил: – Будут искать, я – в зале». В дверях он столкнулся с Полуниным. Молча посторонились, пропуская друг друга.

– Маша, – капитан на мгновение замялся, но протянул ей конверт. – Можно вас отвлечь?

– Вы мне вчера уже показывали, – напомнила она.

– То фото, а вот само письмо, – офицер протянул несколько листов, исписанных крупным размашистым почерком.