Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Елена Прекрасная, не томи отказом славного парубка.

– Шел бы ты, недобрый молодец, куда подальше, – огрызнулась та. – Меня уже достали угрозы твоей благоверной.

– Происки врагов, – ничуть не смутился оператор, целуя ей руку. – Пока она штурмует Шаболовку, предлагаю пообедать тет-а-тет. Я бы предпочел, конечно, ужин, но, увы, он будет не столь романтичным – трудяга Маша авантюр не любит, в дороге тоскует по мужу и симпатизирует лишь компьютеру.

– Да уж, таким, как ты, не дано понять, что некоторые женщины любят своих мужей, – ехидно резюмировала Леночка.

– Мадемуазель, никак вы собрались замуж?! – театрально заломил руки Никита. – И кто же этот несчастный?

– Пошел вон, шут! – в глазах девушки вспыхнула обида.

– Сударыня, вам прямо сейчас придется признать свою неправоту, – сухо пообещал искуситель.

Делая руками замысловатые па, он извлек из нагрудного кармана крошечного белого мышонка, чмокнул его в нос, помахал на прощание, поставил малыша на стол перед девушкой и с достоинством двинулся к выходу. За его спиной раздался вопль отчаяния: «Никита, убери ее!» «Это он! Мыш!» – с пафосом поправил баламут, вернулся к столу и угостил кроху печеньем. Мышонок на мгновение замер, но быстро оценил угощение и принялся активно жевать. Никита ласково погладил его по пушистой спинке и легонько подтолкнул к несговорчивой барышне. Леночка запрыгнула в кресло с ногами и завизжала еще громче.

– Выбираешь его компанию или отобедаешь со мной?

– Нет! – сквозь слезы отчаянно прошептала девушка.

– Кому из нас предназначается «нет»? Мне или ему? – хитро уточнил донжуан.

– Да, – Леночка и сама запуталась.

– «Да»? – склонился к мышонку Никита. – Кто это сказал?

– Я! – выкрикнула девушка и стала повторять: – Да, да, да!

– Спасибо за оказанную честь, – гость вернул хвостатого в карман, помог Леночке спуститься и галантно поцеловал ей запястье: – Мадмуазель, я скоро зайду, – нежно пообещал он и приложил руку к сердцу.

– Приходи один, – на полном серьезе предупредила барышня.

– Жена здесь давно не работает.

– Я имею в виду мыша.

– Мадмуазель, вы чудо! – посылая воздушный поцелуй, расплылся в умилении шантажист.

Солнечный диск лениво поиграл в прятки с верхушками деревьев и нехотя перевалился в сторону заката. Отправляясь на покой, светило, словно по лестничным пролетам, неспешно перекатилось по крышам домов и лениво погрузилось в кроны развесистых кленов. Будто бы по мановению волшебной палочки, жара, подобно обессилившему дракону, беззлобно пахнула огнедышащим зноем и стремительно пошла на убыль. Горожане оживились и потянулись из тихих закоулков на просторы широких проспектов. Заполонившие проезжую часть автомобили бесшабашно таранили тротуары и уверенно теснили негодующих от возмущения пешеходов. Старинные улочки и переулки с миниатюрными церквушками и витиеватым декором невысоких особнячков робко жались к переливающимся в стекольном великолепии офисам европеизированных кварталов. Архитектурный модерн беззастенчиво шел в наступление и завоевывал любое пригодное для прироста пространство. Столичные застройки времен дворянского и купеческого быта не выдерживали жесткой конкуренции со столь откровенным напором современности. Казалось, затерянная среди новомодных строительных изысков старая Москва постепенно утрачивала былое великолепие и сдавала завоеванные веками позиции. Однако сиюминутность безудержного натиска проигрывала величавой вечности. Исторические места по-прежнему удивляли знатоков неповторимой самобытностью, а в небольших тенистых двориках все еще обитали те, кто знал и любил иную Москву, вольготную и разудалую, но при этом бесконечно гостеприимную и хлебосольную. Шум и ритм современной деловой жизни изменил столицу внешне, но сути, к счастью, не поменял. Оттого любой путешествующий, не говоря уже о старожилах, при желании и маломальской фантазии легко мог перенестись в прошлое. Стоило лишь присмотреться, и на скамейке любого из скверов отыскался бы если не сам Воланд, то один из его многочисленных помощников наверняка.

Чтобы сэкономить время на дорогу и не стоять в изнурительных московских пробках, к вокзалу Маша отправилась на метро. На выходе из станции ее уже поджидал Никита. Он перехватил сумку коллеги и, не сумев скрыть удивления, иронично прокомментировал:

– На этот раз могла бы обойтись и без кирпичей! Что везем?

– Подарки. Космодром пятнадцать лет был моим домом.

Недалеко от перрона коллеги едва не столкнулись с неопрятной седовласой женщиной, из-под полы торгующей водкой. Бродяжка грязно выругалась, но на всякий случай в надежде окинула пару мутным взором. Так и не разглядев в них потенциальных покупателей, она наперерез бросилась к какому-то алкашу: «Купи, мужик, недорого». Шепотом сговорились в цене и в восторге от удачной сделки разошлись в разные стороны. Женщина ловко извлекла из сумки новую поллитровку, отхлебнула из горлышка уже начатой, занюхала рукавом и зычно расхохоталась. «Русская водка, что ты натворила», – затянула она вдруг сильным грудным голосом. Прохожие стали удивленно оглядываться. Никита потерял спутницу из вида и вернулся. Маша с нескрываемым интересом рассматривала торговку. «Паленой водки с вошками желаешь? – укорил приятель и, взяв ее под руку, потащил к платформе. – Мань, глянь – состав под парусами! Время не ждет»

В вагоне СВ было на удивление многолюдно. Маша присела у окна и отстраненно посмотрела на платформу. Оператор выставил на стол пару банок пива и в недоумении провел ладонью перед ее глазами.

– Никак по мужу заскучала? Э-э-й, – позвал он. – Маня, ты где? То на хвост старухе села, то забила на меня…

– Она не бабка, от силы лет на пять меня старше.

– Фигня! – со знанием дела возразил напарник. – Ей сто лет в обед и ни одного зуба. Меня, Манюнь, не проведешь.

– Ольга когда-то была на космодроме ведущей солисткой Дома офицеров. Какой у нее был роскошный голос! Вот только жаль, мужчин и водку она любила больше музыки.

– Ты, мать, сегодня не в ударе, – запротестовал Никита. – Молодость увиденной тобой тетки пришлась на детство моей маман – у меня по этой части глаз наметан, – он ловко открыл банку и протянул ее коллеге. – А может, вжарим по пивку и прошвырнемся к барной стойке?

Маша посмотрела на него с упреком и включила ноутбук.

– Не нуди, подруга! – призвал к ее совести оператор.

Поезд плавно тронулся. Никита проверил состояние аппаратуры, допил пиво и расположился у окна. Маша поджала ноги и уткнулась в монитор. Видя творческий запал напарницы, приятель предусмотрительно молчал. Спустя какое-то время дама перестала строчить, интригующе улыбнулась и, привлекая внимание, вскинула вверх руку.