Александр Ясинский - Будущее, как эпизоды

Их спустили в спасательную капсулу, следом полетели трупы. Деринг уже давно ничего не мог соображать и лишь трясся в углу, обхватив худые колени побелевшими пальцами.

– Отбросы общества?! – разъярился Мик, поняв, что терять нечего. – Вот значит как? А сами-то подонки, чего творите, а?

На благородное, вспаханное морщинами невзгод чело полковника опустилась неподдельная скорбь.

– К сожалению, сие было необходимо. Неизбежные боевые потери, так сказать. Слишком велик риск – один украдкой посланный сигнал или неожиданный манёвр и всё – пиши пропало. Тогда жертв могло оказаться значительно больше, человеколюбивый ты мой.

Зажурчала, набираясь, амортизационная жидкость, Мик схватил висевший на стенном крюке респиратор, другой бросил Дерингу.

– Вот ведь сволочь! Он обрекает нас на мучительную смерть. Уж лучше бы сразу убил.

– Я ведь не убийца, – откуда-то сверху напомнил Арбишали.

– Где-то я уже это слышал… – наконец, смог выдавить Деринг.

– Впрочем, если ты настаиваешь… – и в капсулу опустилась клешня робота.

– Не надо!!! – в один голос возопили несчастные.

Меж тем, манипулятор, вызвав неподдельный переполох, уже скрылся, унося выдранный с потрохами штурвал.

– Ставлю десять к одному, что им крышка!

– А чего тут спорить, – ответствовал чей-то скучающий голос, потом люк закрылся.

3 На диких пограничных мирах.

Приземление было ужасным.

Капсулу щедро размазало по поверхности планетоида, как масло по бутерброду.

Широко раскинув руки, словно для прощальных объятий, к Дерингу подплыл труп одноглазого капитана, барахтаясь в вязкой массе, Деринг отпрянул и неуклюже поплыл прочь.

Капсула не подлежала восстановлению. Из широких пробоин вытекала мутным потоком амортизационная жидкость, сыпала, будучи б довольно изысканными в другой обстановке искрами, соприкасаясь с пламенем, и быстро испарялась на воздухе.

Проворно выбравшись из-под обломков, товарищи по несчастью отбежали на безлопастное расстояние. Однако красочного взрыва так и не последовало.

– Ну вот, – сказал Мик, когда на респираторе замигала зелёная лампочка, – по крайней мере, смерть от удушья нам не грозит, хотя, ежели верить моему армейскому опыту, аэрогенерирующие бактерии продержали бы нас пару месяцев. Или с полгода точно, если одного. Это как карта ляжет. Вопрос о еде и питье остаётся открытым.

Миаэль приказал Дерингу стащить тела в кучу, затем собрать всё, что могло потенциально пригодиться незадачливым космоплавателям, а после и вообще начал чудить: из кусков арматуры при помощи проволоки он соорудил крест, который и воткнул в груду дымящихся останков.

– Это ещё зачем? – удивился Деринг.

– Обычай такой был, – задумчиво и как-то хмуро, словно вспомнив о чём-то своём далёком, пояснил Мик. – Уже и не помню, что обозначал конкретно, но тем не менее…

Деринг втянул носом аппетитный аромат свежеприготовленного жаркого и сглотнул слюну. «Что ж, ты хотел вырезать мне глаза, а в итоге, я полакомлюсь твоей печенью», – подумал он. А вслух же молвил:

– Забавный предобеденный обряд, Мик.

Но тот как-то странно смерил его взглядом.

– Ну и идиотский у тебя юмор, крысёныш! – наконец выговорил он.

Деринг не понял значение сказанного, но благоразумно решил промолчать, оставалось лишь, тоскливо посапывая, втягивать благоухание несостоявшегося пиршества и глотать слюни.

– А теперь – пошли, найдём что-нибудь – за двоих подытожил Мик, и, резко развернувшись, решительно зашагал прочь.

Несчастный Деринг готов был разорваться между двумя перспективами, но страх лишиться единственного защитника на этой неведомой чужбине оказался сильнее, и, роняя слёзы досады, он засеменил вслед Микаэлю, спотыкаясь и постоянно оглядываясь.

Они карабкались по осыпающимся каменистым склонам, переходили вброд небольшие стремительные горные ручьи, наполненные сверхъестественной леденящей свежести. «Я выживу», – думал Деринг, – «пока он со мной, а я с ним. Ничего не случиться плохого. Он нужен мне, а я – жизненно необходим ему. Это естественно. Выберемся. Нас заберут. Вот только нормальной еды бы, а то от этих ягод сплошные спазмы в кишечнике и расстройство одно».

– Хочешь, я расскажу тебе, как попал на ликвидатор? – говорил Мик во время таких бесчисленных переходов. – Случилось так, что я, как дурень, втюрился в одну девушку, не будучи по жизни обласкан духовной и физической любовью, страсть эту я пронёс через годы. Юноша из обеспеченной семьи, с прекрасным будущем и стабильным настоящим, мне не хватало всего лишь малости, но она… она ответила отказом, предложив взамен лишь, смешно сказать, уродливый суррогат, так называемую, дружбу. Видимо, из жалости.

Неискушенный романтичный болван, я решил, что жизнь кончена и с горяча завербовался в армию, разбив сердце любящей матери. Подвёл отца, рассчитывавшего на помощь в бизнесе. В тренировочном лагере я думал, что достиг желаемого, но тут разразился конфликт на Трооре, и панацея оказалась много хуже болезни.

Мы продвигались походной колонной к осаждённому форту, а джунгли незаметно съедали нас по одному, то по двое. Днём люди буквально варились заживо в броне, ядовитый мох проникал в сапоги, а насекомые откладывали личинки прямо в фильтрах респираторов. Бывало, офицеры орут, рота строится, а кто-то сидит, привалившись к дереву, и не спешит трогаться после привала. Подойдёшь, поднимешь забрало шлема – а там уже зелёно-белая масса из плесени. Вот такие дела… Ночь же приносила холодрыгу и кое-что похуже: пользоваться средствами индивидуального обогрева было запрещено, а нарушителей почти всегда настигали теплонаводящиеся стрелы туземцев.

Что и говорить, армия быстро выбила из меня всю дурь. Я проклял всё и всех, а её – в первую очередь. Как-то я сорвался и выстрелил в спину сержанту-кровопийце, тот почему-то тогда представлялся для меня олицетворением, виновником всех бед. Но я не учёл, что его кираса была классом выше, чем у рядового бойца. Попадание лишь отбросило его на несколько метров. И что, ты думаешь, он сделал? Встал, отряхнулся, чётким приёмом, будто на учениях, в свою очередь сбил меня на землю и, отмордовав хорошенько, прочитал назидания, что, дескать, Государство и Его Величество Король вложили в меня столько звонких монет вовсе не для того, чтобы я сдох так легко и преждевременно от руки своих же, а сперва отработал положенное. Что касается дисциплинарного наказания, то соответствующий штраф будет вычтен из моего причитающегося годового жалования. Думал самый умный, везучий, да только хрен ему…

Он и ещё десяток парней из авангарда подорвались на мине, даже фактически хоронить было нечего, так фарш, куски…