Дмитрий Тростников - Прямой эфир

Друзей у него не водилось. Тех, кто поначалу к нему относился нормально, Генс сам отталкивал, написав какую-нибудь пакость, или назанимав денег без отдачи. Поэтому сочувствие к нему было формальным, искренне Гену не жалел никто. И между собой потихоньку признавали, что после таких увечий бедняге, может быть, лучше и не выходить из комы, а тихо умереть, и не мучиться.

Андрееву тошно было от всех этих обсуждений. Он побывал в больнице у Шестакова одним из первых, сразу, как только узнал о несчастье. По меркам «обезьянника», как медики между собой именовали больницу «скорой помощи», куда свозили пострадавших бомжей и нелегалов-гастарбайтеров, о Шестакове заботились, как могли. Андрееву удостоверение руководителя телевизионной инфомационной службы позволило прорваться в реанимационную палату.

Врач подтвердил подозрения Стаса. Беда произошла с Шестаковым ночью, вскоре после того, как Андреев пытался найти коллегу и предупредить, но тот не внял голосу разума. Насчет того, сам Гена упал в переулке или на него напали, врач только пожал плечами.

– Явных признаков насилия – переломов или значительных гематом мы не обнаружили. А вообще-то организм вполне соответствует алкогольному образу жизни. Драки для такого контингента дело обычное. А тут влажный некроз, чтобы было понятнее – восходящая гангрена. Процесс развивался бурно. У нас не было другого выхода, кроме ампутации – он слишком долго пролежал на морозе. Я бы и не подумал, что это известный журналист, бомж, как бомж. Вот тяжелую степень алкогольного опьянения, в котором его привезли, я готов вам подтвердить…

– Доктор, он не был в тот вечер сильно пьян, – насторожился Андреев. – Мне сказали, что пил только пиво и собирался в гости к знакомой женщине.

– Какое там пиво, голубчик! – скептически сморщился врач. – Судя по уровню алкоголя в крови, никак не меньше литра водки осилил ваш товарищ. Это как минимум! Впрочем, если вы считаете, что здесь какой-то криминал, что в него эту водку влили, и бросили на морозе умирать, то может быть, вам стоит поделиться с компетентными органами?.. Вы уверены, что он не стал бы после пива пить водку по собственной, так сказать, инициативе?..

Вот уж вливать водку в Шестакова насильно точно никогда не требовалось. Даже само такое предположение выглядело глупо. Никто из коллег не подумает связать случившуюся беду с профессиональной деятельностью Генса. Само это благородно звучащее понятие «профессиональная деятельность» не вязалось с образом журналиста Шестакова. Суетливого, пахнущего перегаром типа, вечно в поисках двадцатки.

Стас стоял и смотрел, пока оператор снимал по-воробьиному сморщившееся лицо Гены с ввалившимися закрытыми глазами и пожелтевшим заострившимся носом. Получалось, что только Андреев знал истинную причину, почему Шестаков оказался здесь, уже наполовину мертвым. Не важно, каким способом неизвестные убийцы довели Шестакова «до кондиции». Но ему заткнули рот. И сделали это очень профессионально.

Но самое ужасное – Андреев не просто знал, что все именно так. Он располагал доказательством. На флешке, которую Стас запрятал подальше у себя в квартире. Инстинктивно. В коробку с летними ботинками, на антресолях. Теперь уже сам Андреев остался единственным носителем опасной информации, за которую одному человеку заткнули рот.

Андреев последний раз взглянул на восковое, истоньчившееся лицо изуродованного Гены, прежде чем выйти из палаты. Хотелось поежиться, и больше никогда не смотреть на такое.

– Миша, дай мне кассету со съемкой в больнице, – попросил Андреев оператора.

– В «Новости» сюжет пойдет, Станислав Дмитриевич? – поинтересовался тот.

– Еще не решил, – сказал Стас, пряча кассету во внутренний карман. Он, действительно, еще не представлял, как поступит с этой съемкой. Но одно знал точно – кто-то должен ответить за это преступление. А момент, который даст такую возможность – воскресный прямой эфир – приближался с угрожающей скоростью. Но Андреев не догадывался, какое ускорение получат события уже в ближайшие часы.

Дни, оставшиеся до решающей повторной сессии законодательного собрания, стремительно таяли. В политических кругах области, уже не скрываясь, ползли, и множились слухи, что «дед» все дни проводит в Москве, отчаянно цепляясь за власть. Что якобы в администрации президента его отказались принять на самом верху, что намекают – поставить вопрос об отставке добровольно (это «деду»-то!). Якобы гарантируют кресло сенатора в Совете Федерации – этакая почетная пенсия. Якобы свита в панике, и в поиске «запасных аэродромов».

Главная проблема в том, что крупный бизнес в области завязан даже не на самого «деда», а на его заместителей. Если на их места придут другие люди – первым делом они начнут перемещать бюджетные заказы и связанные с ними деньги в направлении уже своих дружественных фирм и компаний. Смена наверху немедленно перетряхнет всю экономическую систему области. Какой пейзаж откроется, после того, как цунами смены власти, прокатится над территорией – неизвестно.

– Стас, из аэропорта звонков много, уже второй рейс на Москву задерживают. Пассажиры возмущаются, что погода летная, с чем связаны задержки – совершенно непонятно, – сообщила Светка Иванкова, как только Андреев появился в редакции. – Может, послать кого-нибудь на съемку?

– В пресс-службу звонили? – осведомился Стас.

После того, как летом в пресс-службе аэропорта пытались скрыть факт бандитской драки на борту, теперь на любой звонок из «Новостей-Орион» там отвечали моментально, наверное, принимая стойку «смирно».

– Ничего толком не говорят, – пожаловалась Света. – Но у меня как раз подруга собиралась лететь утренним рейсом, и застряла. Говорит, что-то странное с самолетами. Там летит областное начальство. Она видела, как в бизнес-класс садился вице-губернатор Щукин. Если бы самолет задерживали, потому что начальство опаздывает, тогда все понятно. А тут уже полтора часа прошло. Самолет то разогревает моторы, то опять отключается…

– Я сам поеду в аэропорт, – мгновенно решил Стас, – дай мне номер своей подруги на всякий случай.

Через пять минут они уже мчались в аэропорт. Стас готов был молиться, лишь бы самолеты не взлетели до его приезда, а задержанное начальство не покинуло борт. Подруга Светки, бизнес-вумен средней руки, оказалась женщиной вменяемой и конкретной, лучшего информатора не стоило и желать. Она сообщила, что задерживается вылет Ту-154м местных авиалиний. Пока ситуация не меняется. Следующий рейс на Москву вроде бы тоже задерживается.

Стас был уверен, что канитель возникла именно из-за того, что вице-губернатора Евгения Щукина кто-то еще более влиятельный старался не пустить в Москву. Вероятно, Щукин вылетал на смотрины, может быть, даже в Кремле. Но в своей области, его не выпускали из аэропорта. Выход простой до кретинизма, но эффективный, как дубина. (Кстати, простые решения – в духе «деда».)