Станислав Далецкий - Ильин день. Сборник

Василий всю жизнь свою, простоял за фрезерным станком, дотянул до пенсионного возраста, прекратил работу и года через два спокойной жизни почти обезножил, едва передвигаясь по своей однокомнатной квартире, не в состоянии осилить лестницу, чтобы выйти на улицу, но в состоянии дойти до соседа.

Вспомнив эти обстоятельства, Илья Николаевич не стал обижать Василия своим отказом и пригласил пройти в комнату, чему сосед искренне обрадовался.

– Моя Машка с утра пошла в церковь, чтобы помолиться: сам знаешь, что наши бабы вдруг на старости лет стали набожными. Ты тоже один проживаешь, сегодня у тебя именины, у меня и бутылочка по такому случаю нашлась, вот и подумалось навестить соседа, посидеть рядком и поговорить ладком, – обрадованно пояснил Василий свой визит, проходя в комнату Ильи Николаевича и доставая бутылку водки из кармана брюк.

Выпивать с утра Илье Николаевичу не хотелось, но и обижать соседа отказом тоже, и он, усадив Василия на свой диван, прошел на кухню, собрал нехитрую закуску: нарезал свежих огурцов, помидоров, колбасы и хлеба и выложил всё на тарелки, потом соорудил столик из двух табуреток, которые прихватил с кухни, поставив их у дивана и разложил закуску на этот столик – праздничный утренний фуршет был готов.

Василий тем временем расставил шашки на доске, которую примостил на диван и ожидал хозяина, чтобы выпив по рюмке водки начать игру в шашки, которую чрезвычайно уважал, пристрастившись к ней за долгие годы работы на заводе в обеденный перерыв: в их механическом цеху в обед практиковались две игры: шашки и домино и, выбрав единожды шашки, Василий оставался верен этой игре – за обеденный перерыв можно было сгонять несколько партий на вылет, когда победитель продолжал игру, а проигравший присоединялся к зрителям.

Илья Николаевич не очень жаловал игру в шашки, но за неимением другого партнера уступал просьбам соседа и в свободное от присутствия жены время охотно проводил турнир из трех или пяти партий на определение победителя: по силам соседи были игроками равного качества, побеждали поочередно, в зависимости от настроения, что сохраняло интерес к игре и совместному общению за доской, обсуждая насущные житейские и мировые проблемы – как это принято у русских людей.

Василий, на правах гостя, пришедшего с выпивкой, налил водки в стаканчики и, поздравив Илью Николаевича с днем именин, осушил стаканчик одним глотком – не дожидаясь именинника. Илья Николаевич неторопливо выцедил стаканчик водки сквозь зубы, закусил огурчиком и, сделав первый ход на шашечной доске, заметил:

– Это жены наши придумали снова отмечать день именин, про который при советской власти все забыли, ибо поминание святых всяких и соответственно именин своих никто не практиковал, и по телевизору не указывалось.

– Твоя правда, Николаич, жили мы прежде без именин и неплохо жили – лучше, чем сейчас: с церквами, банками, биржами и прочими заведениями по одурманиванию людей и выманиванию денег, – поддержал Василий соседа, делая ответный ход без раздумий, чем и хороша шашечная игра в самом начале партии.

Илья Николаевич тоже двинул свою шашку вперед и, развивая тему, продолжил: – Сейчас по телевизору показывают всякую чертовщину, попы на экране крутятся, так что скоро не только свои именины научимся праздновать и всех святых поминать, но и хлеб покупать по предсказаньям потомственных колдуний и разных прорицателей, что вещают о конце света с экрана телевизора.

Да и патриарх этот – Кирилл, что с лукавой усмешкой говорит о единении православных вокруг нынешних правителей России, раньше был главным от церкви по торговле спиртным и сигаретами: его так и называли – герцог Мальборо, а теперь стал главным во всей русской православной церкви и обнимается с нынешними мелкотравчатыми министрами и прочей нечистью, именующей себя демократической властью.

– Твоя правда, Николаич, – снова отвечал Василий, делая свой ход на шашечной доске и наливая водки в опустевшие стаканчики. – Давай выпьем просто за наше здоровье и ну их всех к черту: власть эту и маклеров-дилеров всяких, и банки еврейские, и жизнь нынешнюю нашу пенсионерскую – здоровья если нет, то ничего уже и не нужно!

Ты вот, Николаич, на своих двоих топаешь, а я простоял сорок лет у станка, сработался весь, обезножил от стоячей работы и ползаю теперь по квартире с палкой, словно змей безногий. Поэтому, Николаич, живи и радуйся каждый день, что здоров и на ногах, своих двоих, твердо держишься, а нечисть всякая, я надеюсь, будет сметена народом, когда все поймут, что так жить нельзя.

Это ведь мы с тобой, и такие как мы, тогда в 91-ом году позволили Горбачеву и Ельцину – двум предателям, разрушить нашу страну и загнать всех нас в эту нынешнюю нашу жизнь. Ладно, мы старые сейчас, скоро доскрипим до гробовой доски, но молодых жалко: не видели они спокойной и беззаботной жизни и вряд ли увидят в ближайшем будущем.

Я из окна смотрю, как молодежь мается от безделия: пьет, дерется и наркотой травится и горько на душе становится – как же мы профукали, словно в шашки, свое народное государство и поддались вражьим посулам на лучшую жизнь, как в Европе.

Откуда ей взяться – этой хорошей жизни, если заводы останавливают и сносят, а вместо них открывают торговые заведения. Одной торговлей страна, любая, прожить не сможет, надо что-то и производить. Завод, наш с тобой Николаич, я считаю, тоже скоро снесут и построят на его месте какой-нибудь бордель и будут там торгаши гулять и плясать на фундаментах наших цехов, где мы с тобой проработали всю жизнь.

Работали честно, за деньгами особо не рвались, но и не бедствовали, и завод о нас заботу проявлял: квартиры эти нам бесплатно выдали, путевки в санатории всякие – бери не хочу, да и зарплата достойная была, не чета нынешним работягам.

Сейчас торгаши и мошенники всякие жируют и бесятся от денег шальных, а народ-то бедствует и перебивается с хлеба на воду. По телевизору нам вещают, что все хорошо «прекрасная маркиза» и замечательно идут дела под руководством президента, который из-под пьяницы и предателя Ельцина выскочил пятнадцать лет назад, словно черт из табакерки.

– Что-то ты, Василий, совсем захандрил и чтобы взбодрить тебя, я съем эту шашечку, – ответствовал Илья Николаевич на слова соседа.

– Ах, ты, черт, за разговором и профукал я шашечку, – огорчился Василий и, сделав свой ход, предложил выпить за здоровье, что Илья Николаевич охотно поддержал. Стопка водки его взбодрила, впереди был ещё целый именинный день, да и партию в шашки он выигрывал через несколько ходов, что добавляло ему оптимизма.

Действительно, первую партию в шашки он выиграл. Василий, огорченно перевернул доску, снова расставил шашки, налил водки, и игра завязалась вновь.