Валерий Бронников - Настенька

Рассвет хоть и был серым с тучами на небе, но стояла тишина с лёгким морозцем, который без ветра никак не досаждал. Тёмные силуэты елей и сосен прорисовывались своими очертаниями в ещё густой темноте, расступавшейся постепенно по сторонам и куда-то вглубь леса, уступая место наступающему дню. Лыжню замело, но две ниточки следов от лыж виднелись сквозь нападавший пушистый снег. Жуковы старались идти по старой лыжне, чтобы лыжи сильно не проваливались в снег. Тучка предпочла идти сзади тоже по лыжне. Она понимала, что в стороне от лыжни ей придётся проваливаться в снег по самое горло, неимоверным усилием выпрыгивать из снега и снова утопать. Такая перспектива ей не очень нравилась. Собака понимала, что без необходимости никакой нужды нет бежать по целине. Вот, если бы преследовать дичь или бежать по приказу хозяйки, тогда бы она побежала напрямик, но такого приказа не было. Тучка смотрела на Северину, прислушивалась и снова бежала сзади.

Несмотря на то, что охотничьи угодья долго не проверялись, силки и капканы были пусты. Северина ловко спускала пружины капканов, высвобождала их из снега и подвешивала каждый на ближайшую ель, чтобы не тащить с собой. Только, когда прошли половину пути, увидели в силке замороженного тетерева. Удалось также вытащить двух рябчиков. Всю добычу складывали в рюкзак на спине Ивана. В одной из петель обнаружили зайца. Петлю Северина снова настораживать не стала.

– Наша миссия окончена! – сказала она, – Теперь можно не беспокоиться и пока сюда не приходить. Лес можно навещать один раз в неделю. А сегодня я бы вообще не выходила из леса. Редко бывает такая погода. Идёшь и радуешься тишине и наслаждаешься чистым лесным воздухом. Даже дятел, когда начинает стучать по дереву, его стук кажется неестественно громким, разносится на всю округу. Ты как, готов исполнять обязанности носильщика? – спросила она у Ивана.

– Я всегда готов! Если хочешь, могу и тебя понести.

– Со мной ты и десяти метров не пройдёшь.

– Я обещал, когда женился, носить тебя на руках всю жизнь.

– Так я тебе и поверила! Все обещают носить, а потом носят чужих жён.

– Ты это про меня что ли? – спросил Иван.

– Это я так, к слову.

– Я вот всё думаю: отпустишь ты меня ехать в экспедицию или нет? Жён я там чужих носить на руках не буду и приехать постараюсь, как можно скорее.

– Мы с дочкой тебя давно отпустили. Только без тебя я рожу не Настеньку, а Ивана или Фёдора Ивановича. Тебя не будет, а я могу забыть про твои мечты. Одно смущает: как-то не по себе будет жить одной в пустой квартире. Здесь у меня лес, озеро, лесные друзья Косуха и Берегут. Даже ворона у калитки мне стала какой-то родной. Правда, соседки у тебя добрые. В случае чего, буду приглашать их в гости, будем пить чай и вспоминать молодость.

– Это ты-то будешь вспоминать молодость?

– И я буду. Без тебя я была молодая, а теперь не знаю, наверно уже не молодая.

– Ты у меня самая молодая и красивая! – воскликнул Иван.

За разговорами они не заметили, как подошли к дому. Дорога показалась слишком короткой. Устала наверно только одна Тучка, но она то ли от радости, что кончилось утомительное путешествие по лыжне, то ли от предвкушения близкого обеда виляла молча изо всех сил хвостом, вертясь около ног и немного мешая лыжникам снимать с себя лишние «доспехи».

– Поедем завтра с утра, – сказала Северина, – Заберём продукты, надо отвести девятый день, как положено. Вдруг опять навестят нас все друзья? Наварим из дичи суп, из рыбы уху. Будет зайчатина, рыба, из ягод напитки. В общем, найдём, что поставить на стол. А потом будем привыкать к жизни без деда, хотя, мне кажется, к этому привыкнуть нельзя.

– Потеря близкого человека всегда трагедия. Будем подстраиваться к новой жизни. Ты отдыхай, а я приготовлю ужин и тебя позову. Печь сегодня топить не будем, но там пока тепло. Залезай и отдыхай в тепле. А завтра придётся брать с собой и Тучку. Одной ей тяжело будет жить неделю без готовых обедов.

– Возьмём, поедем всей семьёй. Я и в самом деле после прогулки немного полежу.

После возвращения в город Жуковы решили часть рыбы продать, чтобы немного пополнить свой скудный семейный бюджет. Расходы предстояли большие, а доходов пока не предвиделось. Северина сама вызвалась стоять на рынке у прилавка. Иван её отговаривал, но не переубедил.

– Меня там знают, покупатели привыкли, – сказала она, – А вот носить тяжести я найму грузчика по фамилии Жуков. Ты меня здесь оставь, а сам перемещайся с животными в квартиру, а потом придёшь за мной и за остальными вещами. Тучку можешь оставить с бабушками у подъезда, когда пойдёшь ко мне.

Ивану ничего больше не оставалось, как подчиниться и выполнять все распоряжения. Он удалился, оставив Северину, у которой сразу образовалась очередь за рыбой.

Торговля складывалась удачно, пока Северина внезапно не услышала сбоку голос:

– А знаете, гражданка, что торговля незаконно выловленной рыбой на рынке запрещена?

Дерикуйко возник из ниоткуда. Северина даже вздрогнула, когда послышался его скрипучий голос. Она разговаривала с покупателем, а в это время послышался этот ненавистный голос. Покупатели, завидев блюстителя порядка, предпочли временно исчезнуть, чтобы не оказаться случайными свидетелями.

– Где Вы видите, что кто-то торгует рыбой? Эту рыбу я только что купила на поминки, складываю её в сумку. Покупать рыбу в нашей стране не запрещено, – спокойно ответила Северина.

– Значит, покажите мне продавца, у которого Вы это купили.

– Сейчас брошу все свои дела и буду разыскивать Вам продавцов, которые наверняка сидят уже дома и пьют чай.

– Вы нетактично разговариваете с блюстителем порядка.

– Я блюстителя без документов не вижу. А перед каждым проходимцем я отчитываться не обязана.

– Э, слышь, дарагой, что пристал к дэвушке? – сосед-торговец грузин решил вмешаться в диалог

– А Вас пока не спрашивают, а то и на Вас найду управу и привлеку.

– У мэня документ в порядкэ, а дэвушка только прийшла покупать рыбу, я выдел.

Сейчас этот грузин явно Дерикуйке мешал, но что делать дальше он не знал, поэтому сказал: – Я обязан следить за порядком и торговлей.

– Выдышь, она с тобой не желает разговаривать, да? Зачэм мешашь? Ыди, дарагой, куда шёл, да! Или бэри, покупай, да! Я с дэвушкой сам поговорю, да!

– Этот человек нас обокрал, – сказала Северина грузину, – Вынес из дома все вещи. Он вор и проходимец, а формой он прикрывает свою сволочную шкуру!

– Но, но, полегче! Вы меня оскорбили при свидетеле и при исполнении.

– Я не оскорбила, а назвала вора вором, пусть все свидетели это знают.

– Я ныкакой нэ свыдетель, – сказал грузин, – Я только продаю, но нычаго нэ слышу. Дэвушка, мэня Гиви завут, Залдастанишвили. Прыхади, покупай, мы всэгда рад.