Василий Дроздов - Гибель церковного отдела

Что же до 42 отдельских священников, то непосвященному не стоит удивляться такому большому числу: 21 из них в отделе никто никогда не видел. Да, впрочем, общее количество секторов не знал даже сам его начальник. Были сектора по связям с заграницей, СНГ, милицией, полицией, коммунистами, фашистами, правительством, женщинами. Были уж и вовсе загадочные сектор по связи с космосом и по связи со связями.

Что касается отделов коммунистов и фашистов, то они были созданы на всякий случай, тщательно засекречены и расположены на минус 14 этаже. Вообще-то здание отдела было построено на пожертвования верующих, сильно сокращенные не имеющими отношения к Церкви нуждами. Поэтому здание хоть и было кирпичным, но казалось ветхим с самого своего рождения. Оно почему-то давало крен на правый борт, но все-таки не падало.

Против связи с космосом протестовал отдельский богослов Ивановский. Космос, по его словам, это плохо. В космос вообще летать нельзя, так как возникают дыры в ноосфере, в которые устремляются бесы. Он все время сидел с ноутбуком на ступеньках отдела и что-нибудь быстро строчил. Идеи его захватывали внезапно, он хватал компьютер, но почему-то всегда оказывался на одних и тех же ступеньках. И сотрудники, входившие поутру в отдел, почти каждый день могли видеть породистого человека, напоминающего одного из ветхозаветных пророков. Выражаясь же грубым языком, которым в отделе выражались почти все, его прохватывал словесный понос, и ступеньки были самым надежным местом, где можно было освободиться от зловонной дряни. Но надо отметить, что Ивановский был человеком узким и писал всего в двух жанрах: гневные обличительно-ругательные статьи против всего мира и нежно-хвалительные оды патриарху. Закончив гневную статью и испугавшись последствий, он тут же строчил нежную. И это всегда действовало, его всегда брал под защиту кто-нибудь из сильных мира сего, а православные люди были очень смиренными и никогда Ивановского не били. И вот сейчас, несмотря на раннее утро, справедливо выгнанный родственниками за непрерывный стук (я имею в виду ноутбук) из дома, он уже творил на своем обычном месте. Сейчас он уже закончил статью по поводу преимуществ юлианского календаря и приступил к хвалебной по поводу подписания какого-то договора православной церкви с министерством экономического развития и торговли. Оду было писать легко, а написанию статьи предшествовало долгое размышление: писать о достоинствах юлианского календаря или уже начать проповедь о необходимости календарной реформы? После долгих мучений Ивановский решил, что требовать перехода на григорианский календарь еще рановато, так как массы не созрели, а начальство еще не требует, и со спокойной душой занялся ревнительством.

Когда Неполучайло проходил мимо богослова, то он незаметно пригрозил богослову кулаком. Дело в том, что богослов написал разоблачающую статью про диаконов на примере Неполучайло и даже снабдил ее некоторой аннотацией, и все это отправил в Немытный переулок. В аннотации, к статье, впрочем, не имевшей никакого отношения, говорилось, что Неполучайло не почитает, как должно, патриарха, и поэтому дома у него нет ни одного портрета первосвятителя, что было форменной клеветой. У Неполучайло был слайд в шарике, на который тот иногда засматривался. Там Неполучайло стоял рядом с иерархом. Фотография была сделана сразу после окончания тогда еще просто Неполучайло Сорбонны. Но Ивановский не мог видеть этого слайда, тщательно скрываемого диаконом, и поэтому написал донос. Впрочем, Неполучайло удалось оправдаться: он говорил, что хранит все ЖМП с 1909 года и каждый день после вечерних молитв их открывает и смотрит на фотографии Святейшего, которые всегда печатались там на каждой странице.

У владыки Аверкия, разбиравшего это дело, возникли смутные подозрения. Ему казалось, что ЖМП начал издавать Струве в 1914 г., поэтому диакон не мог иметь номеров с 1909 г. Дело в том, что владыка обладал феноменальной памятью и мог вспомнить все мельчайшие детали из жизни Святейшего, скажем, где он был такого-то числа, и что тогда пил в 10 часов утра: чай или кофе. К сожалению, хотя он и кончил и семинарию, и академию, но ни разу не присутствовал на занятиях. Как он попал прямо с поля к будущему первоиерарху, так у него и остался на всю жизнь. И никогда никуда ему не удалось от своего начальника отлучиться. Даже на занятия.

Его семнадцатилетним юношей увидел по телевизору епископ Дидим во время футбольного матча, когда тот впервые вышел на замену. Дидим, никогда не ошибавшийся, сказал: «Отличный из него выйдет монах, и, разумеется, владыка. Привезти его сюда». Но в окружении Дидима тогда уже были агенты будущего патриарха, тут же последнему было сообщено об этом, и будущего Аверкия перехватили. Пророчество Дидима сбылось: он стал монахом и, конечно, в скором времени владыкой, но в лагере его противников.

Аверкий был, как вы понимаете, совсем не глуп: тут же вызвал младшую дочку мятежного диакона, дал ей шоколадку и узнал от нее, что она точно видела, как папа лежит по вечерам на кровати и смотрит в ЖМП. «Молодец», – с досадой сказал Аверкий, забирая у девочки шоколадку, и диакон был спасен. Говорят, что, выходя из здания на Немытной улице, диакон Неполучайло шептал: «Правильно меня учил старец: «Читай перед сном ЖМП, очень помогает от бессонницы». Прозорливый старец, святой, только это меня и спасло».

Неполучайло быстро вошел в алтарь. Ему надо было спешить: до службы оставалось всего полтора часа, а надо было помыть пол в алтаре, протереть окна, очистить стены от сажи, налить воду в умывальник, вынести таз с грязной водой, набрать воды на водосвятный молебен. И, конечно, приготовить вино: средненькое на службу, хорошее на запивку. Впрочем, хорошее на запивку бралось только, когда служил настоятель или кто-то из «настоящих» священников. К чести Неполучайло можно сказать, что он по возможности якобы по рассеянности путал хорошее и плохое, за что был не один раз серьезно наказан.

Вы спросите: «А были ли в этом храме алтарники?» Конечно, были, но приходили они как-то неожиданно, денег не получали, все были как на подбор детьми важных родителей и приезжали в храм на серьезных иномарках. Когда они появлялись, у Неполучайло появлялись проблемы. От всех этих проблем у Неполучайло кружилась голова, и он иногда мог прочитать девятый час вместо первого, чего, впрочем, никто из «настоящих» священников не замечал. Но когда вместо Евангелия он начинал читать апостол, это уже все замечали. За это, и особенно за вино, настоятель частенько бил его личным посохом по голове, отчего та у Неполучайло работала еще хуже. Отцов Степана, Ивана и Неполучайло хотели все время уволить, выгнать под запрет или просто вон. Один раз уж совсем собрались, но тут выяснилось, что служить-то в храме будет некому. И к тому же затраты на всех троих были слишком низки: все трое в сумме получали половину от того что получал помощник зама старшего бухгалтера. И их решили оставить: все-таки храм не может стоять без службы.