Дмитрий Всатен - Книга 2. Хладный холларг

Ран отпрянул назад – только тут ощутил, как вся спина его покрылась вязкими капельками холодного пота – сел рядом с Бором и закрыл лицо руками.

– Нехорошо тебе, что ли? – спросил тот.

– Нет… хорошо… я пойду… – Ран поднялся и пошел прочь.

Отец вернулся домой через несколько дней. Окрестные пасмасы ахнули, когда увидели новехонькую телегу и громадного тяглового красавца-коня, который был впряжен в нее. На телеге, среди кучи барахла, восседала счастливая Теллита. Она махала рукой кумушкам в окнах и раздаривала улыбки и благие пожелания.

– Ну, сыны, – сполз с телеги раскрасневшийся Повоз, – скучали, али нет?

– Скучали, батюшка, – бросился к нему Бор. Он еще мог проявлять сыновьи чувства.

Ир и Ран стояли подле и улыбались.

– Привез я каждому, что по душе, – с хитрецой посмотрев на сыновей, сказал отец. – Гляди, Бор, – отец достал из повозки настоящую флейту, конублские сапожки и широкий ремень.

Бор остолбенел. Вот уже много лет он мечтал обо всех этих вещах, но и не помышлял даже получить их все сразу.

– Я тебе еще рубаху прикупила, – заговорила мать. – Теперь красивше всех будешь, только не изваляй ее со своими утями.

– Тебе Ир… вот, гляди. – В руках у отца оказался меч в ножнах. Он был небольшим, но это был настоящий боевой меч. Ир покраснел, выпучил глаза и дрожавшими руками принял подарок. – Тебе, Ран… ты чего это? Ран? – Отец с удивлением посмотрел на бледного как полотно сына.

У Рана все плыло перед глазами. Он видел в руках отца четыре свитка в дорогой шкатулке и письменный набор. Все это стоило немалых денег. Ран был слишком умен и памятлив, чтобы не понять…

– Ран?

– Ему чего-то с утра, как вы уехали, нехорошо, – сказал Бор.

– Ран, ты слышишь меня?

– Да, отец, да…

– Прими себе…

– Спасибо, отец.

– Ну, – хохотнул Повоз, – всем раздарил, да и себя не обидел. Вот, помощничка купил себе. – Он хлопнул рукой по шее коня.

Ран плохо помнил, как родители прошли в дом, как был составлен богатый стол, как все ели и пили, а после пели. Как проникли в их дом несколько окрестных кумушек и заливались разноголосым смехом, как толпилась под окнами окрестная детвора.

Юноша очнулся глубокой ночью. Его бил озноб. Вскочив с кровати, он выбежал из дома и, что было сил, припустился бежать к Сестринской заводи, так он прозвал про себя Межкамышье.

Добежав до места, Ран остановился и в отчаянии оглядывался по сторонам. Он не помнил, какой дорогой идти к дому колдуньи.

Вдруг, послышался топот ножек. Ран спрятался в камышах. К Сестринской заводи выбежала женщина. Задыхаясь, она остановилась и стала оглядываться. После, девушка начала ходить взад и вперед у заводи, заламывая руки и с тревогой оглядываясь по сторонам.

– Эйса? – окликнул ее Ран.

– Ран? Это Миса.

– Миса, ты как здесь?

– Ты позвал меня… во сне… О, боги, Ран, я подумала, что плохое уже случилось.

– Нет, но скоро должно. Веди меня к матушке.

Они бросились бежать к домику хласиты. В его окнах горел свет, а дверь была раскрыта. В дверях стояла сама колдунья, подле нее сидели заспанные сестры Мисы.

– Я вот… матушка… я привела…

– Весь дом перебудила, – буркнула Тиса и зевнула.

– Помолчи, Тиса, она правильно сделала. Ран, ты что-то увидел?

– Да, Людис.

– Говори же. При них говори, теперь уж и им можно знать.

– Отец… как от вас вернулся я, то увидел, как отец мой из дома убег. Он убежал куда-то в лес. А после вернулся и спать лег. А до того, упился он и еле на ногах стоял, а тут убег… да резво так, что я не смог догнать…

– Дальше чего?

– Поутру же он уехал с матушкой в ларг… в Фийоларг, а когда вернулся, то привез нам всем подарки дорогие. Не то, чтобы я… Людиса, он никогда бы такие подарки не купил нам… не такой он… бережливый… а тут даже и коня купил… хороша была у нас кобыла… а он коня… не такой…

– Погоди. – Колдунья задумалась. – Необычные ли подарки?

– Нет. Обычные. Но дорогие. Не сделал бы он такие, кабы в своем уме был… Бору подарил сразу три…

– Престранно, – согласилась колдунья. – А ну-ка, веди меня до дома своего. А вы, непоседы, спать ложитесь. И ты, Миса… Нет-нет-нет, ты будешь спать. Ничего с ним не произойдет без тебя… – Людис и Ран вышли из дома. Внезапно, колдунья застонала. – Не отпускает меня одну. Погоди здесь. – Она мгновенно исчезла, и появилась через некоторое время, неся в руках каменного истукана. В этот раз присутствие Двадеда придало Рану уверенности.

Все трое направились в деревеньку.

Ран огляделся. Никого не было видно. На Топотном лугу, как и всегда, играла музыка, и шумели пасмасы. Перебежав через дорогу, Ран спрятался в тени дерева. Колдунья последовала за ним, но вдруг, словно бы натолкнулась на стену, и отлетела обратно. Холкун бросился к ней и поднял хлатису на ноги. Она потрогала себе шею и грудь.

– Подними Двадеда, Ран, – приказала она. Когда он сделал это, она зачем-то ухватила сзади его за плечи и осторожно повела через дорогу.

Тяжелый камень давил на руки юноши, но на дороге он вдруг ударил его в грудь и отбросил и холкуна, и колдунью на обочину. Ран закашлялся от удара.

Людиса подняла истукана, обняла его и зашептала заклинание. Когда она открыла глаза, то, вместо зелено-серых на Рана взглянули иссине-черные, бездонные дыры. Выставив Двадеда перед собой, она вышла на дорогу и пошла не через нее, а вдоль нее. Камень гудел в ее руках.

Холкун поднялся и последовал за ними. Они шли до тех пор, пока не остановились у Черного рунбрана.

Колдунья застонала и тяжело опустилась на землю. Ее глаза просветлели.

– Здесь был чернец, – сказала она.

– Кто?

– Черный маг. Он был здесь. Двадед видел его. Его сила до сих пор здесь. Она тянется отсюда и вдоль тропы. Двадед хочет, чтобы мы оставили его здесь. Поставь его. У меня нет сил. – Ран поднял лежавший на боку камень и поставил его стоймя. Внезапно, камень принялся крутиться и полностью ушел под землю. – Теперь здесь его место. Отныне и навсегда, – со слезами в голосе проговорила хласита. – Пойдем, я вижу следы черной силы. Пойдем по ним.

Людиса и юноша быстро пошли обратно в деревню.

– Ран, что ты… – вдруг возник из ниоткуда Ир. Он вел под руку девушку-пасмаску. Она вмиг побледнела, когда узнала хласиту.

– Спать! – взмахнула рукой колдунья, и оба снопами повалились наземь. – Скорее, Ран!

Они побежали дальше и остановились только подле дома Повоза.

– Здесь, – сказала колдунья, и юноша похолодел:

– Это мой дом, Людис.

Хласита промолчала.

– Я вижу множество черных нитей. Они повсюду в твоем доме.

– Где?

– Одна ведет в тот угол, под кровать; другая в тот, но над кроватью; еще одна вон там, она…

– У изголовья, – прошептал, еле ворочая языком Ран.