Валерий Цуркан - Рождественский квест

– Вы как-то слишком уж самоуверенны.

– Почему же? – Крутояров мягким движением взял его за кисть и в тот же момент завладел коммуникатором, в котором Док время от времени делал какие-то пометки.

Направив девайс ему в грудь, сказал.

– Вы убиты, а ваше оружие стало моим.

– Впечатляет, – сказал доктор Браун, забирая коммуникатор.

***

Потом Сергею сделали какую-то инъекцию.

– А теперь самое главное, – сказал Док. – Идём к хронопорту.

Лифт медленно и мягко опустил их на самое дно. Пожалуй, лишь в лифтовой шахте, где-то высоко-высоко, был установлен единственный механизм, которого Сергей мог «коснуться». Всё остальное было до упора напичкано электроникой.

Сопровождающий вошёл в огромное помещение, в центре которого находилась круглая площадка, накрытая прозрачным куполом. Ни кресел, ничего – только пустое пространство под стеклянным куполом, гладкий пол которой легко отмывается от крови в случае неудачного возвращения. Крутой оценил эргономичность портала и ухмыльнулся. Очень удобно – быстренько собрали куски мяса в пластиковый пакет, уборщиков нагнали, и вот уже всё готово к отправке нового хронотуриста.

– Да, и ещё, – Док вёл их, минуя многочисленные пульты, за которыми сидели операторы. – Прошлое, куда вы попадёте, будет ненастоящим. Оно неотличимо от того прошлого, которое мы на уроках истории проходили, но, как бы это сказать, находится в другом месте. В параллельном мире. Можете хоть всех бабочек передавить, никаких изменений в нашей реальности не произойдёт. Так что действуйте смело, не боясь повлиять на будущее. И в то же время, всё что вы захватите с собой из прошлого, материально.

Сергей прокрутил в голове полученную информацию и спросил.

– Выходит, если я захочу изменить мир к лучшему, то у меня ничего не получится?

Эммет Ллойд, или как там его, Кристофер Браун, тряхнул шевелюрой и даже остановился.

– Почему? Получится. Но в другой реальности. Да и это ещё бабка надвое сказала – к лучшему или к худшему. У нас ведь как? Хочешь как лучше, а получается как всегда. Вот, кстати, ваши документы, – он подал Сергею какой сложенный вдвое листок.

– Документы? – переспросил тот, машинально протягивая руку. – Какие ещё документы?

Эммет Браун посмотрел на него как на дурачка.

– Ну да, документы, аусвайс. Нет, конечно, если вам хочется быть застреленным в первую же минуту, то аусвайс я могу оставить себе. А вам сделаю бирочку на ногу.

– Какую ещё бирочку?

– А какие в морге выдают.

Сергей сплюнул на пол, выхватил листок и бегло пробежал глазами текст, после чего спрятал его во внутренний карман.

– А он… правильный? – спросил он, хлопнув по карману.

– Обижаете! – Док действительно сделал обиженный вид. – Точная копия документа осени сорок первого года. Осечки не будет! Фирма, как говорится, веников не вяжет.

– Ну да, фирма делает гробы, – сказал Серёга, но шутка получилась неудачной.

У входа в хронопортал Эммет подтолкнул его в спину.

– Заходите, становитесь в центре, глотайте хронокапсулу, – вот она, держите, – и садитесь на корточки, обняв колени. С богом!

– А на корточки-то зачем?

– Поза эмбриона. Помогает, знаете ли. В случае, если вы ударитесь там о что-нибудь, ваш позвоночник не осыплется в трусы. Заходите, заходите, не стесняйтесь!

– Э… постойте, а если меня того… пронесет, ну или стошнит. Я останусь там? Или вернусь назад?

– Ни того и ни другого не случится. Мы вас сделали укольчик, так то капсулу вы не потеряете, даже если очень захотите.

– И без рукописи не возвращайтесь, – напутствовал Сергея Игорь Иванович. – Иначе я вас сразу верну обратно на зону и прикручу ещё пару сроков.

Оказавшись под куполом, он сделал всё, как сказал Док. Капсула на вкус оказался сладковатой, как таблетка. Посмотрел на прозрачную стену и наткнулся взглядом на напряжённое лицо заказчика. Незнамов буквально пожирал его глазами. Роман Беляева ему подавай. Ну что ж, будет тебе последняя, неизвестная книжка писателя! За такие-то бабки почему не достать?

«Надо будет, я и сам тебе напишу эту книжку за сутки!» – подумал Сергей и сел на корточки, обхватив колени руками и почувствовал себя ужасно одиноким.

Засверкали вокруг сполохи – оболочка капсулы стала растворяться под воздействием желудочного сока. «Как быстро! – подумал он, чувствуя себя терминатором. – Никогда не думал, что мой желудок работает так быстро!»

Второй мыслью была более практичная: «Интересно, а если я впишусь сейчас в стену? И всё? Конец?»

Он быстро приподнял голову и осмотрелся. Очертания окружавших его предметов смазались и стали нереальными. Полыхали огненные росчерки, тысячи молний танцевали вокруг. Снова сжался в пружину, и перед глазами почему-то появилось лицо убитой продавщицы.

Повеяло резким холодом и обожгло щёки. Крутояров потерял опору и полетел вниз. Мягкий удар, лёгкий скрип. Он лежал носом в сугробе в позе эмбриона.

Было раннее зимнее утро. Солнце ещё не поднялось, и небо не алело, и даже предвестие рассвета ещё не чувствовалось в морозном воздухе. Тишина стояла такая, что казалось – отказал слух. Хотя нет, это только в первые мгновения, а потом стали различимы звуки приближающихся автомобилей. Где-то в стороне проходила дорога. Сергей стоял по колено в снегу и всматривался в темноту. Матово светился снег, и смутные тени чернели вдали. Он не сразу сообразил, где находится. Мрак, серый снег, чёрное небо без звёзд – немудрено запутаться. Впереди вырисовывались колышущиеся тени деревьев. Деревья цеплялись за низкие тучи корявыми ветвями, как бы не желая отпускать одеяло из туч.

Сергей обернулся. За его спиной на огромной усечённой пирамиде возвышался диковинный столб. Что-то очень знакомое. Где-то он уже видел это место. Столб напоминал кактус с симметрично расположенными отростками. Удивительно ровный кактус, такие в природе не растут. И он вспомнил. Этот рукотворный кактус называется Чесменской колонной и произрастает на пруду Екатерининского парка в Царском Селе, то бишь, в славном городе Пушкин.

Карты с собой не было, да она и не требовалась. Обладая почти фотографической памятью, он не нуждался в шпаргалках. Мысленно развернул карту города перед собой. Опознанный ориентир расставил всё по местам. Теперь надо оставить этот Чесменский кактус за кормой и выбираться на берег. Да, на берег, ведь сейчас он стоит почти в центре пруда. Замёрзшего пруда. Значит, так: выходим на берег, а там к выходу, и на Парковую улицу. До Конюшенной, где жил Беляев, можно добраться несколькими путями. Городок, в принципе, небольшой, до всего рукой подать. Как говорится, куда ни пойди, всюду Конюшенная улица. Все дороги ведут к дому номер двадцать одно.