Дмитрий Анашкин - Сборник фантастических рассказов

В это время стало происходить непонятное – баржа, уже почти затонувшая и не подававшая более никаких надежд к жизни, вдруг начала всплывать. Она медленно, но верно поднималась над поверхностью, ее корпус утратил теперь следы ржавчины и оказался окрашен в аккуратный черный цвет. На борту оказалась белая надпись: «Гера».

Всё пришло в движение – у шхуны раздулся парус, на мачте затрепетал разноцветный стяг, и она тронулась. Траулер, издав короткий гудок и выбрасывая из трубы клубы дыма, тоже поплыл.

Наибольшая метаморфоза, пожалуй, произошла с баржой. Из недр ее появилось с дюжину весел огромного размера, которые пришли в движение и она, на манер греческих галер, тоже двинулась в направлении выхода из залива. Сам Гера словно оказался на водном мотоцикле. Он двигался быстро и маневренно, при этом ощущая себя частично над водой. Самого мотоцикла он, впрочем, не видел, но ощущал себя именно так. Суда продвинулись уже довольно далеко, и он кинулся их догонять. Внезапно откуда-то появился автобус ЛУАЗ – транспортное средство средних размеров, человек на двадцать вместимостью. На вид он был совсем старый, но двигался быстро, скользя по воде, словно по асфальту. Гере даже пришлось применить смелый маневр, чтобы объехать его справа – автобус чуть не притер его к берегу. Он, наконец, догнал удаляющуюся флотилию и стал лавировать между кораблями. Это ему нравилось; у него было чувство, что он может занять место на любом из кораблей; но время еще не пришло, а он не торопился. Первым шел парусник, за ним, оставляя в небе тонкий шлейф, ровно стуча мотором, следовал траулер. Дальше шла баржа, более напоминающая теперь галеру. Замыкал шествие автобусик с синей полосой на борту. Над лобовым стеклом водитель воткнул какие-то разноцветные вымпелы, отчего казалось, что автобус улыбается веселой зубастой пастью; за окнами виднелись веселые лица детей дошкольного возраста – дети были радостными, махали флажками и распевали хором.

***

Гера, уже выбираясь из залива, на мгновение обернулся; что-то защемило в его груди, но он тряхнул головой и отвернулся. «С прошлым надо расставаться легко», – всплыла у него в голове знакомая фраза, и он двинулся было дальше.

Но тут произошло необъяснимое – все вокруг исказилось, словно стало отражением каких-то кривых зеркал. Парус у шхуны сдулся, мачта его стала крениться; матросы сначала подняли переполох, но потом будто поняли что-то, и более ни звука не доносилось с корабля. У буксира перестал идти дым из трубы, и он, безнадежно наклонившись, совсем прекратил движение; у автобуса, кажется, лопнуло колесо – он все еще пытался ехать, но сдувшаяся шина не давала разогнаться. Лица детей потускнели и затем словно стерлись из его окон. В конце концов, от раскаленной покрышки повалил дым, запахло гарью. Он остановился. У баржи начали ломаться весла. Вскоре от них остались одни обрубки, беспомощно болтающиеся в воздухе – она так же встала и даже, кажется, попятилась назад, потеряв всякую ориентацию в пространстве.

Сам Гера вдруг почувствовал, что вода перестает ему быть надежной опорой – он стал медленно погружаться в нее, и, не понимая, что происходит, еще пытался изображать движение; однако безуспешно. Все подернулось какой-то туманной дымкой и стало все сильнее искажаться. С ужасом наблюдал Гера за медленно пропадающими предметами, с каждой секундой он погружался все глубже, вода становилась все холоднее и холоднее. Обессиленный, пытаясь грести немеющими руками и, даже не понимая, куда плыть – вокруг сгущалась темнота, – он, уже глотая ртом ледяную воду, вдруг поднял лицо вверх и увидел над собой ступени парапета Васильевского острова, с которого он только что прыгнул в Неву…

Ф=h00c*c

Электрон, Нейтрино и Кварк возвращались после вечеринки домой. Настроение было приподнятым – повеселились на славу. Праздновали открытие "Клуба элементарных частиц" на ядре Плутония, впечатлений было хоть отбавляй.

Электрон кипятился больше всех. Ему вчера особенно повезло: пока он вращался вокруг ядра, выписывая витиеватые орбиты и кренделя, ему удалось познакомиться с симпатичной элементарной частицей. Они лихо отплясывали до утра и при расставании обменялись телефонами, договорившись "непременно созвониться". Созвониться Электрон планировал уже сегодня, чтобы, как он выражался, "не тянуть" и "ковать железо пока горячо".

Кварк же, будучи частицей и без того странной, постоянно меняющей свой цвет и даже запах, раздобыл на вечеринке силовое поле и всю ночь плющился в нем вместе с приблудившимся Фотоном. Фотон, естественно, ловил кайф на халяву. Это была одна из странностей Кварка: он был абсолютно равнодушен к энергии и всегда генерировал её за свой счет. Что, впрочем, мало кого удивляло – все знали, что у него богатые родители.

Замыкавшее троицу Нейтрино было голубым и не употребляло наркотиков. Однако его настроение в этот вечер было, пожалуй, самым приподнятым: вчера на ускорителе Кембриджского университета был проведен эпохальный опыт, в результате которого явилось определение массы Нейтрино! Эксперимент, безусловно, требовал повторения и проверки; но первые цифры уже были получены, и теперь Нейтрино получило вполне конкретное понимание о том, сколько оно весит. Этот факт имел для него решающее значение – вес позволял осознать себя! Раньше Нейтрино, мучаясь в неизвестности ночи напролет, воображало себя то огромным как Солнце, то почти несуществующе малым… Иногда, после облучения торсионными полями его заносило вплоть до того, что "…оно, очень может быть, больше Вселенной… или, возможно, даже больше самого себя!" Как можно быть больше самого большего – не разъяснялось…

На следующий день после таких выступлений, напившись тохионнов от головной боли и впадая по любому поводу в депрессию, Нейтрино рассказывало уже всем, какое оно маленькое и несчастное и как страдает от своей ничтожной величины; "Тогда – мрачно бубнило оно себе под нос, – возможно есть кто-нибудь еще меньше… но возможно ли это – быть меньше того, что не существует?! Этим Нейтрино пыталось всех убедить, что его, может быть, и вовсе нет. Такое случается сплошь и рядом: вот, например, хронон – частица с точки зрения материи не существующая. Накапливая время, она ничего не весит и не может быть зафиксирована при помощи опытов… Хотя в отношении Нейтрино это было явно "через край". Несмотря на неопределенность веса, его природа была вполне материальна.

В такие дни Электрон и Кварк старались избегать орбиты Нейтрино, вращаясь с другими частицами. Но, к счастью, периоды метаний длились недолго и уже скоро друзья снова тусили вместе…

Теперь же все переменилось. Как выяснили вчера ученые – Нейтрино все же имело вес. Это было, конечно, далеко не Солнце, однако и ни "ничто". Получалось, что нейтрино все-таки "есть". Это друзей радовало; конечно, дружить с несуществующей элементарной частицей было бы престижно, но и тревожно: если ты дружишь с тем кого "нет", то как бы и тебя тоже… может быть…