Данияр Каримов - 544 килокалории

– Подсоединил?

«ага :) ».

– Теперь закрепи провод внутри бейсболки.

«он длинный».

– Сложи его спиралью по ободку.

«сделано!»

– Надевай! – сказала девушка. Андрон нахлобучил бейсболку на себя и отбил: «готово. что делать дальше?». Девушка улыбнулась и произнесла:

– А теперь спать!

Андрон почувствовал, как в глазах темнеет, и он куда-то проваливается. Он запаниковал и попытался снять бейсболку, но было поздно. Что-то будто схватило его сознание, вырвало из тела и понесло, увлекая очень глубоко – туда, где нет и не было дна. В бездну. Андрон закричал, но его уже никто не слышал. Голос утонул в вязкой и плотной тишине абсолютного мрака.

Его оглушили одним ударом, связали, сунули в рот кляп и бросили в машину. Похитители действовали быстро и профессионально. За ним явно давно следили и подстерегли на улице – далеко от дома – когда он расслабился. Крышка багажника опустилась, и его долго везли какими-то проулками. Автомобиль подбрасывало на кочках и ухабах, а люди в салоне ругались на фене, из чего человек сделал логичный вывод: его взяли ребята, связанные с определенными кругами.

– Андрон!

Он дернулся, и пелена воспоминаний растаяла. Андрон? Он обвел взглядом помещение, в котором находился, и оно ему не понравилось. Григорий Михайлович, который в реальности оказался Андроном, находился, судя по обстановке, не на работе. Маленькая комната, односпальная кровать, постеры на стенах, полки с моделями космолетов. Хм-м-м. Доверчивый Андрон жил не в лучших условиях и, видимо, недалеко ушел в умственном развитии.

– Андрон!

Голос женский, молодой, приятный. Подруга? Жена? Сестра?

– Да, детка! – сказал он и удивился тембру голоса – высокому, как у мальчишки.

– Андрон, как ты разговариваешь с матерью? – женский голос окрасился возмущенными нотками.

«Матерью?» – удивился он.

– Извини, мамочка! Я пошутил!

– Андрон, иди сюда!

– Мам, я – в туалет.

Он выскочил из комнаты, проскочил мимо открытой двери, мельком заметив стоявшую спиной к нему женщину, холодильник и стол с посудой, и толкнул дверь, украшенную чеканкой с писающим мальчиком. Сердце часто и сильно билось, словно решив выпрыгнуть из груди. Настоящее сердце! Он быстро закрыл дверь и подошел к зеркалу:

– Твою мать!

Он попятился и едва не упал, споткнувшись об унитаз, но успел упереться в стену. С отражения на него смотрел, испуганно вылупив глаза, щуплый подросток.

– Андрон, с тобой все в порядке?

В дверь туалета требовательно постучали.

Дверь приоткрылась. Лицо стоявшего за ней человека несло на себе отпечаток темного прошлого и столь же безрадостного настоящего, что не могла скрыть маска угодливости.

– Вам, господин офицер, в наш клуб можно без стука, – просипел человек. – Позвоните заранее, вас встретят и проводят без досадных задержек через главный вход.

– Не дай Бог! – сказал Остап. – Карп здесь?

– Карл Паулевич?

Остап, не отвечая, шагнул мимо охранника в коридор, в котором переминалась с ноги на ногу пара бугаев, толкнул еще одну дверь. В уши ударило басами, под ритм которых на танцполе во вспышках света дергались люди. В тяжелом воздухе клуба сладковато пахло алкоголем, марихуаной, табаком, флюидами. Остап нашел глазами Ассина. Новый напарник вошел через главный вход немного раньше и сохранял инкогнито у барной стойки. Пока Остап ждал, когда ему откроют с черного входа, Ассин успел заказать двойную порцию виски, которую сейчас посасывал, откровенно разглядывая проходивших мимо девиц.

Остап неспешно пошел в сторону от танцпола к столикам, освещенным приглушенным светом. За самым большим из них восседала компания серьезных мужчин, собравшихся здесь явно не ради танцевальной музыки. В одном из них Остап узнал Карпа. Он что-то говорил собеседнику – холеному, чуждому окружавшей его компании, мужчине. Карп говорил что-то малоприятное, отчего в жестких чертах его лица проявлялась натура хищная, безжалостная.

Собеседник Карпа встал. Было видно, что он недоволен результатом разговора. Тем не менее, холеный коротко, с достоинством, кивнул, подводя итог беседе, словно не желая уступить это право Карпу, и направился к выходу. Остап проводил его взглядом, потом прошел к столику и плюхнулся на освободившееся место.

– Здорово, Карл… э-э-э… Паулевич!

– Кого я вижу! – осклабился Карп с деланным радушием и потянулся к стоявшему перед ним стакану с виски. – Что привело честного слугу закона в вертеп кутежа и разврата?

– Один вопрос, Карп.

– Ну, если только один, господин офицер!

– Где Михайлов?

Карп поставил стакан.

– Не понимаю.

– Ты его убил?

– Это уже второй вопрос.

– А за что убрал осведомителя?

– Третий.

– Коллегу Михайлова?

– Господин офицер, наверное, ошибся адресом. И если туманные вопросы кончились, то отважный полицейский отправится в свое управление, где обязательно найдет более понятливого визави, который, несомненно, с радостью признается в тройном убийстве. Если у вас есть претензии, обратитесь к моему адвокату. Его телефон вам известен.

Остап взял стакан Карпа и сделал глоток.

– М-м-м, недурственный вискарик попиваешь. И, к слову, мне не хочется общаться с твоим адвокатом. Педераст он, хотя бы потому, что защищает таких, как ты. А граждан нетрадиционной ориентации я, в отличие от тебя, не люблю. И тебе, в твоем-то окружении, не советую. Уважение потеряешь!

Карп слегка наклонился в сторону Остапа и процедил:

– Попутал, краснопузый? Ты в натуре думал, что придешь сюда и устроишь мне допрос? Я не твой стукачок, козлик, и я тебе не рад! Одно мое слово – и ты… Но я сегодня добрый, хоть ты и обосрал мне настроение. Вали, и петушка своего захвати, который трется у бара.

Остап поднялся и постучал пальцем по стакану с виски.

– Я заберу. Ты после меня пить не станешь.

Остап развернулся и направился к бару, распихивая людей, дергавшихся на танцполе. Он взгромоздился на стул у стойки и опрокинул в себя содержимое стакана.

– Ну? – спросил его Ассин.

– Михайлов – на его совести, – Остап поставил стакан на стойку и крикнул бармену. – Виски!

– А остальные?

– Вроде нет. Этот скот бесится, когда на него вешают что-то чужое. Гордость у подонка своеобразная.

Остап поднял вверх пустой стакан и крикнул бармену: «Пустой!». Бармен, наконец, заметил его, кивнул и двинулся к нему. Потом наклонился, а когда вынырнул из-за стойки, вместо бутылки сжимал в руке дробовик, направляя его на вход в клуб. Остап резко развернулся.

У входа происходило что-то странное. Из раскрытых дверей в ярко освещенном кубрике, за которыми виднелись лежащие тела охранников, в сумрак ныряли бронированные фигуры. Остап упал на пол, механически отметив, что в клуб ворвалось не менее десятка боевиков, и бармен будет большим дураком, если в них шмальнет. Рядом опустился Ассин.