Владимир Упоров - Повелитель Запретной Магии

Реннет и Фланвол не приходили в себя. Катарина еще раз самостоятельно проверила их состояние. В случае юноши все оставалось без каких-либо изменений. Сложно сказать, хорошая то была новость или плохая. А вот маг из «Лесных Стрелков», как показалось ей, сделал еще небольшой шаг в сторону смерти.

К тому времени, как мистик и Валент подошли к дьюрару, остальные четверо членов отряда Черных Гончих собрались вместе.

– Я осмотрел его, однако никаких ранений, способных привести к критическим последствиям, не обнаружил, – сообщил Призрак. – Есть лишь несколько царапин, не более того. Но с ним не все в порядке – это факт. Наверное, можно назвать такое состояние полным физическим истощением…

– Наверное? – насторожилась Валент. – Ты не уверен?

– Я не эксперт по нелюдям, – Ладан помрачнел. – Спросите сами, если желаете. По-моему, он еще в сознании, хотя двигаться не может.

Неожиданно, хмурящая брови чародейка Кассандра добавила:

– Он так сказал, но лично я не назвала бы это пребыванием в сознании или даже состоянием трезвого рассудка.

– То есть?

– Небольшая проблема есть, – подтвердил Ладан, когда вдруг все взгляды обратились к нему. – Опять же, не берусь ничего конкретно утверждать, но похоже Лангиниус повредился рассудком. Он постоянно шепчет одно и то же слово, будто с другими никогда дел не имел.

Мистик оглянулась на остальных – те застыли в неуютном молчании, стараясь не смотреть на лежащее перед ними тело. Глаза дьюрара были закрыты, и только сейчас Катарина заметила, что бесцветные тонкие губы что-то тихо произносят. Валент тоже это увидела. Склонившись, девушка приблизилась правым ухом ко рту хищника и замерла.

– Не могу разобрать, – призналась она, спустя несколько мгновений. – Возможно, Клесс сумеет…

– Кровь! – вырвалось одно-единственное слово из уст Кассандры.

– Что?

– Он повторяет его раз за разом, – развел руками Ладан. – Понятия не имею, что он пытается нам сказать.

Кром не удержался и с неприязнью в голосе произнес:

– Это может быть связано с трагедией на поле боя. Уж как-никак, там было море крови. Не сильно удивлюсь, если все окажется делом его рук.

Его выпад заставил высказать собственное мнение и другому члену Гончих – колдуну Оуэру. Он открыто заявил, что хочет услышать объяснение из уст Лангиниуса, добавив после, что если подозрения оправдают себя, то он постарается сделать все возможное, для того чтобы нелюдь и подобные ему никогда не стали охотниками.

Катарина, как уже было сказано, относилась ко всему происходящему равнодушно. Ее не волновал факт того, что Оуэр чуть не потерял руку в кровавом облаке. Но обстановку среди Гончих она оценивала со всей возможной тщательностью. Прямо скажем, та была прескверной. Даже будучи одиночками, этим людям понадобился кто-то, на кого можно было свалить всю вину. Возможно, такое поведение продиктовано тем, что пришлось им пережить за сегодня. В конце концов, одиночки они или нет, людьми от этого не перестают быть, а в характере человека считать себя существом выше других. Ничего удивительного нет.

Скверность положения заключалась как раз-таки в другом.

«Даже не смотря на желание выместить на ком-то злобу, ни один из них так и не высказался прямым текстом. Это раздражает. До нынешнего момента все за всех решал он – Реннет, но сейчас его нет, – думала Катарина, пытаясь справиться с ситуацией. – Нет, в отличие от людей, нуждающихся в командире, каждый из Гончих имеет собственное мнение. Но сейчас они не желают высказываться как есть, потому что не привыкли внушать кому-либо личные стремления и желания. Говоря иначе, они обладают не только сильными сторонами одиночек, но и слабыми. В том случае, если каждый начнет давить на других и навязывать свое мнение им, произойдет полный раскол в отряде».

Реннет не заботился о таких вещах и наплевательски относился к расхождению во взглядах. Однако сейчас не ему, а им самим нужно было прийти к решению. Катарина снова встретилась глазами с остальными и предложила:

– Нам в любом случае необходимо узнать подробности. Тут, мне кажется, есть только один вариант. Я воспользуюсь силой мистика и испробую их на нем! – объявила она без особого энтузиазма, махнув в сторону полубессознательного Лангиниуса.

– А получится? – не без сомнения поинтересовался колдун. – Может быть, стоит подождать? Вдруг ему станет лучше?

– Скорее произойдет обратное, – мотнул подбородком Ладан.

– Тогда решено!

– Разумеется, просто так войти в чужое сознание, тем более, если это не человек, а дьюрар, может оказаться опасным делом, – говорила Катарина, вглядываясь в лицо хищника. – На такой рискованный шаг прямо сейчас пойти я бы не решилась.

Она не сказала им всей правды. В своем обычном состоянии мистик и впрямь рисковала увязнуть в чужом сознании, но стоило обратиться к темной стороне силы, как ее собственный разум становился неприступным для любых внешних факторов. Можно сказать, что одним взмахом она была способна избавиться от всех существующих слабостей мистиков. Однако пользоваться ею у всех на глазах, как это случилось во время сражения, Катарина не желала. Видевшие ее тогда на поле боя, в том числе и Валент, вряд ли догадывались об истинной сути той силы. Прекрасно понимая, что правда все равно в скором времени раскроется, она ждала лишь одного – пробуждения Реннета.

– Ты разве не об этом нам говорила, не о способности проникать в сознание? Тогда как…

– Я помню, – опередила Оуэра мистик. – Просто считаю, что погружаться в его воспоминания бессмысленно. Достаточно будет прочесть мысли. Все, что он сейчас нам хочет сказать, раз за разом описывают нынешние мысли.

– Ааа… ясно! – вымученно улыбнулась Валент.

Никто больше не проронил и слова. Катарина прикоснулась кончиками пальцев к вискам дьюрара и уже спустя несколько мгновений заговорила:

– Его мысли достаточно яркие. Хм, необычно яркие, если сравнивать с человеческими. – После короткой паузы она добавила: – И да, это он виновник возникновения кровавого облака. Подробности сейчас мне не доступны, ускользают, однако могу сказать наверняка – его мучает жажда…

– То есть, он хочет воды? – разочарованным тоном поинтересовалась наемница, нависнув над дьюраром.

– Ты в очередной раз продемонстрировала поверхностность собственного мышления, – усмехнулся колдун. – Он хочет крови!