Никифор Малеин - Заговор гордыx

Войск у Гонория было мало, и он пошел на переговоры – пригласил вождей к себе в лагерь и дал большой пир. Когда торжество по случаю заключения мира было в разгаре, в палатку ворвался Аспар с десятком «упырей» и перебил всех славян.

Известие о случившемся вызвало бурю негодования по всем Балканам. Полуостров запылал. Войска варваров нависли над столицей. Разгневанный Гонорий заковал Аспара в железо и конвоировал в Константинополь для суда.

Вскоре Император заплатил выкуп, и армия славян отступила, набеги прекратились. Суд над «вурдалаком» затягивался, а его камера все больше напоминала дорогую гостиницу.

Еще через год случился переворот: ромейские легионы свергли Императора Маврикия, а сотника Фоку подняли на щит и провозгласили новым самодержцем. Власть поменялась. Всех, кто раньше был в опале, стали чествовать, как «невинно угнетенных». Аспара выпустили на свободу, и он взлетел до офицера царской гвардии. Гонорий же бросил военную службу и уехал в провинцию в свое имение. Но это его не спасло.

Северные ворота Ниссы стремительно приближались. Две пузатые серые башни зажимали их между собой и создавали узкий коридор. Экскувиты въехали в эту горловину, и даже видавшему виды Аспару стало неуютно между угрюмыми бастионами, нависшими над отрядом, как два циклопа. Гвардейцы остановились. Офицер поднял копье, чтобы постучать в окованные медью ворота, но они заскрипели и задвигались до того, как древко коснулось отполированного металла.

В длинной арке, освещенной дюжиной вставленных в стены факелов, стояло трое вооруженных всадников в кожаных панцирях. Средний из них был без шлема. С его плеч спадал богатый белоснежный плащ, схваченный на плече золотой застежкой. Он поднял руку и произнес негромким, бархатистым голосом:

– Приветствую гвардейцев достославного Императора Фоки! Ваш визит – огромная честь для нашего города. Именно о нем будут писать историки, упоминая одиннадцатый год индикта, шесть тысяч сто шестнадцатый от Сотворения Мира 24. Принимать вас – все равно, что принимать самого царя, поэтому позвольте проводить вас в резиденцию градоначальника, эгемона, где вам выделены лучшие покои. Для успокоения от тягостей пути вам приготовлены термы, а для подкрепления сил будут поданы изысканнейшие напитки и закуски. Завтра, после чествования народом на площади Юстиниана, эгемон Игнатий Авар даст в вашу честь прием.

– Хватит лизать мне седалище – резко прервал оратора Аспар. – Меня тошнит от славословий. Как зовут тебя?

– Тигран – ничуть не смутившись, ответил всадник. – Занимаю должность симпона 25. Направлен в твое полное распоряжение.

– Тогда веди нас к градоначальнику. Я хочу видеть его немедленно.

– Слушаюсь, господин.

Встречающие развернулись, пришпорили коней, выехали из арки и зарысили по узкой, слабо освещенной улице. Отряд гвардейцев, словно гигантская змея, вполз в город и заструился по лабиринту тесных улочек, между унылых невыразительных зданий, жмущихся друг к другу, словно птенцы в гнезде. На пути изредка попадались подозрительного вида люди, нищие и побирушки. Свет в окнах почти не горел. Лавки и магазины были закрыты. Двери гостиниц наглухо закупорены. В воздухе стоял запах испражнений и кислой капусты.

Когда отряд выехал на небольшую площадь, Аспар пришпорил коня и поравнялся с Тиграном. Симпон, извиняясь, улыбнулся офицеру.

– Северными воротами у нас мало кто пользуется. В основном приходят крестьяне из соседних поместий. Большой торговый тракт проходит с Запада на Восток, из Анкиры 26в столицу провинции, Кесарию. Вдоль него у нас стоят и храмы, и виллы, и большие рынки. А северная часть города… непрестижная – с трудом подобрал он слово. – К тому же находится у самого подножья горы, на которой лежит Нисса. Сюда стекают все отбросы. Но за следующей площадью начнется вполне благопристойный, и более типичный для Ниссы квартал.

Аспар внимательно разглядел своего спутника. Он был худощав и молод, лет двадцати пяти, с коротко стрижеными густыми черными волосами. На тонких губах играла ироничная улыбка, будто этот человек знал больше остальных и тайно посмеивался над всеми. В глазах светился азарт, как у молодого щенка.

«Интриган отъявленный» – подумал Аспар. «Считает, что лучший способ мучить своих врагов – это быть в хорошем настроении. Такие пробиваются на самый верх, но долго там не удерживаются».

– Ты армянин? – спросил он симпона.

– Да. Ты догадался по имени, господин? Тигран Второй был величайшим царем, основателем Веикой Армении, простиравшейся от моря и до моря.

– Я первый раз слышу о правителе с таким именем – осадил его экскувит. – У тебя на плаще застежка в виде ромашки. Такую же мои гвардейцы армяне рисуют на всем подряд.

Улыбка исчезла с губ Тиграна, его лицо побагровело, а руки задергались.

– Это не ромашка, господин. Это аревахач – солнечный крест, армянский символ вечности и благополучия.

– Ты думаешь, мне это интересно? – процедил Аспар. – Как зовут вашего градоначальника?

Но Тигран, похоже, не умел обижаться. Улыбка снова воцарилась на его лице.

– Игнатий Авар.

– Он действительно авар 27? Вашим городом управляет варвар? – удивился офицер.

– Его дед был послом Аварского Каганата при константинопольском дворе. Он занимал эту должность так долго, что полюбил ромейскую культуру, воспринял наши обычаи, и, в конце концов, женился на благородной девушке.

«Он далеко не первый посол, которого нашим дипломатам удалось перекупить» – подумал Аспар.

– Что он сейчас делает?

– У него традиционный субботний ужин с высшими городскими чиновниками.

«Испугались непрошеных гостей из столицы и решают, что с нами делать».

– С кем именно?

– Епископ Авмросий, викарий пехоты Лев, судья Епифаний и начальник тюремного ведомства Мовсес.

«Итого пять человек. С Тиграном шесть. Все нужные мне люди в сборе».

– Викарий командует городским отрядом? – уточнил Аспар.

– Да, господин.

– Большой отряд?

– Пятьсот воинов. Видишь эту крепость? – армянин поднял руку и показал на скалу, возвышавшуюся в центре города. Левая ее сторона резко обрывалась, а правая плавно спускалась к домам. На вершине гнездилась крепость с высокой башней. – В ней расквартирован отряд.

– Высокая.

– С башни видна Кесария Каппадокийская – похвастал Тигран. Аспар недоверчиво нахмурил брови.

– До Кесарии два дневных перехода. Видно так далеко?

– Ну… В хорошую погоду да – ничуть не смутившись ответил армянин.

Вскоре городской пейзаж изменился – улицы из кривых закоулков превратились в широкие, очерченные с обеих сторон колоннадами. Освещение стало ярче, появилась чистая публика. Дома были не выше трех этажей, и почти все украшены резными колоннами, портиками. Перед ними росли деревья и аккуратно подстриженные вечнозеленые кустарники. Стали попадаться огороженные виллы с собственными садами.