Никифор Малеин - Заговор гордыx

Епифания проткнули одним из первых. Копье вошло в грудь, а затем пронзило плечо. Он неуклюже всплеснул руками, сжал ладонями раны, виновато улыбнулся и осел. Горожане подхватили его обмякшее тело, подняли над собой и стали передавать над головами. Епифаний поплыл по людскому потоку, словно лодка, оторвавшаяся от корабля.

По улице пронесся возмущенный возглас. Толпа стояла на месте. В военных полетели камни, которые отскакивали от металлических доспехов и щитов, не причиняя экскувитам вреда. Некоторые булыжники не долетали до цели и сыпались на первые ряды горожан.

– Назад! Назад! – закричали вокруг. – Дайте нам выйти! Здесь раненые! Отходите!

Улица медленно пришла в движение, заволновалась, вздыбилась, и наконец, река повернула в другую сторону. Гвардейцы продолжали наступление, кололи в спины, преследовали деморализованного противника.

– Господин, мне кажется, нам лучше отступить – негромко проговорил Тигран Аспару. – Толпа рассеивается, уходит в соседние переулки. Скоро они попадут на площадь через другие улицы и окажутся у нас за спиной. Нас всего двадцать, а их не меньше пятисот. Но будь уверен, каждый из этих пятисот разбудит и раззадорит по пути еще несколько человек. На площади их будет уже две тысячи – один против ста.

Лицо сотника было пепельно-серым от ярости. Проклятый Гонорий. Проклятые люди. Проклятый город. Он не забудет этого унижения. И ничего не простит.

– Нам нужно уезжать, пока есть такая возможность – продолжил армянин. – Если в городском отряде узнают, что на площади среди убитых и раненых есть их родные, то они изрубят нас, как сорную траву, чем бы это им ни грозило.

– В этом твоя помощь? Уговаривать меня бежать? – процедил Аспар. – Хочешь перебраться в столицу – реши эту проблему.

Симпон думал не более мгновения.

– Тебе ведь нужно «Серебряное озеро»? Я знаю, как взять его без чужой помощи. – Тигран замолчал, наблюдая за реакцией офицера. Тот медленно, скупо кивнул. – Вся окружающая долина изрыта подземными городами. В них живет полудикий местный народ – белые сирийцы. Чужаков они сторонятся, но я знаком с их старейшинами. Я договорюсь, и они за плату проведут вас по тайным ходам в поместье.

В глазах Аспара мелькнуло удивление, смешанное с охотничьим азартом.

– Экскувиты! Ко мне! – прорычал он. Всадники сломали линию, перекрывавшую вход на площадь, и устремились к своему командиру, оставив на окровавленной брусчатке несколько десятков тел, многие из которых шевелились.

– Надо уходить через Западные ворота – посоветовал симпон. – Дорога к ним пока безопасна. Я проведу.

– Вперед! – гаркнул сотник и пришпорил коня.

Похоже, удача снова улыбалась ему.

* * *

Гонорий плохо помнил, как долго он гонится за своим врагом, славянским волхвом Блудом – день, месяц или несколько лет. Только чувствовал всем телом – он здесь, совсем близко. Прячется, наблюдает, ждет, когда военачальник ослабнет, чтобы нанести удар в спину.

Ноги утопали в вонючей грязной жиже. Комары, величиной с воробья, облепили израненное ноющее тело и нещадно жалили. Деревья смыкались над головой густым шатром. Их плотные кроны закрывали небо, не пропускали ни единого лучика света. Воздух был тяжелый, спертый, влажный, с каждым шагом дышать становилось все сложнее. Но Гонорий усилием воли вытаскивал ноги из зелено-коричневой болотной массы и двигался дальше.

Время от времени он наступал на лианы, которые с истошным воплем обвивали голени и пытались утащить его в чащу леса, или хлестали по лицу и телу. Приходилось рубить их коротким мечом, гладиусом, который Гонорий судорожно сжимал в руке. Казалось, что рукоятка давно вросла в ладонь и стала продолжением его самого.

Иногда с деревьев свешивались толстые удавы с мутными желтыми глазами, и примеривались, как бы заглотить несчастного старого воина, но тот отгонял их, тыкал острием гладиуса в пасть и глаза, и рептилии отступали.

Темнота сгущалась, по земле пополз едкий туман. Он быстро затопил все окружающее пространство, растворил очертания фигур и предметов. Несколько раз из серого марева выпрыгивали бешеные гориллы. Они впивались белыми клыками в плечи, бока, бедра, колотили мускулистыми лапами, но гладиус не давал сбоев – вспарывал им животы, отрубал конечности, рассекал шеи. Болотная жижа пожирала их тела одно за другим. Но с каждой атакой сил оставалось меньше и меньше.

Отправив очередную волосатую тушу тонуть, Гонорий поднял глаза и увидел впереди очертания горы. Вот оно, это место. Дошел. Здесь и прячется Блуд. Отсюда посылает свой морок на Гонория, здесь сосредоточие его силы. Старый вояка двинулся вперед. Раз, два, три, четыре – вдох носом. Раз, два, три, четыре – выдох ром. Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…

Чем ближе он подходил, тем яснее видел, что это не гора, а огромное капище, нагромождение холмообразных башен – одна выше другой. Все они выглядели заброшенными, их укрывали лианы, плющ и сухие стволы, но Гонорий чувствовал, что из сердцевины капища на него неотрывно смотрят.

Нога вместо топкой массы ступила на камень. Из болота вверх, к темному провалу входа поднималась узкая лестница. Бывший военачальник ощутил неимоверное облегчение, ступив на твердую поверхность. Сапоги зашлепали по грубым ступеням. Перед зияющим прямоугольным отверстием Гонорий остановился, прислушался. Внутри тихо. Вытянул вперед руку с мечом и медленно ступил в маслянистую обволакивающую черноту.

Сначала не было никаких ощущений. Полное безмолвие и мертвость. Потом впереди забрезжил слабый свет, послышались звуки капающей воды. Через двадцать шагов Гонорий оказался в огромном круглом зале. Купол его частично обвалился и через пролом проникал рассеянный свет. На пол по лианам стекали тонкие струи. Все стены были испещрены скульптурами. Не было ни одной ладони 28, не покрытой статуями многоруких мужчин, слонов, лошадей, танцовщиц, человечков с головами слонов, быков, львов.

В центре зала находилось пустое возвышение, окруженное четырьмя столбами с шапкой из башенок, маковок и фантастических резных узоров.

Темнота стала медленно рассеиваться. Вокруг засветились очертания проходов. Десятки коридоров вели вправо, влево, вперед, назад. Обернувшись, Гонорий не смог различить из которого он пришел. Они выглядели идеально прямыми и бесконечными.

«Дворец тысячи путей» – подумалось Гонорию. «Если я войду в один, никогда не выйду наружу. Это все морок, наведенный Блудом. Нельзя поддаваться».

Но как найти волхва? Выбрать правильный коридор? Они все ложные, он это чувствовал. Остаться на месте и ждать? Нет, бездействие означает проигрыш. Третьего варианта разум предложить не мог. Оставалось положиться на ощущения. Гонорий закрыл глаза и прислушался к себе. Ничего.