Наталья Баклина - Сколопендра

За два года я много чего в этой сауне повидала. И празднование дня рождения директора налоговой инспекции: набилось человек пятнадцать, все не столько парились, сколько пели караоке и с визгом (визжала женская часть состава, видимо, инспекторши) прыгали в бассейн. И обмывание новой звёздочки на погонах какого-то силовика. Силовик упился на радостях, напарился, сиганул в бассейн и чуть не утонул, сердце прихватило. Пришлось отпаивать его нитроглицерином. Я даже «скорую» хотела вызвать, наплевав на запрет Артура вызывать в сауну врачей и прочих и на наказ сначала звонить ему. Но тут вызывать врачей мне запретил сам «клиент» – мол, не дай бог, жена узнает, что он в бане был, неприятности будут, тесть у него большой начальник. Не знаю, почему он мне так подробно рассказывал – может, испугался, вот и разговорился, пока на кровати лежал. Ничего, обошлось, полежал, остыл, отпустило. Своими ногами домой ушёл.

Лица посетителей сауны мелькали калейдоскопом. Оказалось, что жених Лизаветиной Светки был не очень-то и неправ. Сауна хоть и не была стопроцентным борделем, специфику всё-таки имела определённую. Но права была и Лизавета – в мои обязанности ублажение гостей не входило. Мне и других хлопот хватало: деньги принять, время записать, чай приготовить, чистые простыни и полотенца подать, фрукты принести, спиртное выдать, проследить, чтобы гости имущество не попортили, а если вдруг попортили – в счёт за баню включить. Ну и убирать за ними, разумеется. Работала я сутки через трое, и довольно быстро втянулась в этот ритм. С утра баня чаще всего пустовала, наплыв желающих «помыться» начинался часов так с трёх. И мог продолжаться часов до восьми утра, если сауну на ночь выкупали под какой-нибудь мальчишник, девишник или корпоратив. Были и свои минусы в работе – иногда приходилось убирать блевотину за перепившими «отдыхающими». Почти всегда – использованные презервативы из-под обеих кроватей. Очень редко – отбиваться от игривых сластолюбцев, находивших мои линии под голубой, как у хирургической медсестры, униформой достаточно аппетитными для их внимания. Таким затейникам я объясняла, что на этот случай есть профессионалки, в каждой газете телефоны пропечатаны. А у меня другие обязанности. И денег мне и так хватает.

Место и впрямь оказалось вполне денежным. Чаевых, которыми меня одаривали шумно гуляющие компании, за месяц набегало на вторую зарплату. Подработкой в выходные – я телеграммы носила и подъезды мыла – я добирала ещё кое-какие денежки. Но через два года работы сауна эта стала мне уже надоедать. Да и жить с бабой Маней тоже стало совсем невмоготу – бабка впадала в слабоумие стремительно, только что под себя не ходила, а поганец-внук, потенциальный наследник квартиры, появлялся за два года раза четыре. Цены на недвижимость росли ещё быстрее, чем бабманино слабоумие, на отдельную квартиру мне по-прежнему не хватало. И я всё-таки пересмотрела свои планы насчёт комнаты и к исходу второго года работы в сауне Артура купила себе комнату в чистенькой коммуналке на Беговой. Распрощавшись с бабой Маней, я переехала, занялась пропиской и уже предвкушала, как, став полноправной москвичкой, найду себе нормальную работу.

И тут появился Николай.

В ту смену баню на ночь арендовали девятеро, шестеро мужчин и три дамы. И уже к одиннадцати ночи они загоняли меня просьбами: чаю им, пива, дубовых веничков, холодного «сочку». Приносила, что просили, заранее настраиваясь на щедрые чаевые. И никого особенно не рассматривала – насмотрелась за два года. Поэтому и Николая я увидела и разглядела только после того, как он уселся на горячие камни. И ничто ведь не ёкнуло в груди, ни когда я приносила им очередной чайник, ни когда сухие простыни выдавала. И даже когда ко мне прибежала одна из девиц, выпучив глаза и придерживая простыню у розовых распаренных тяжёлых грудей – «Срочно «скорую!» – я подумала, что у кого-то опять с сердцем плохо и кинулась за нитроглицерином.

– Коленька на печку сел! – остановила меня девица – У него всё прижарилось!

Прежде чем звонить Артуру, нужно было увидеть, насколько всё там у этого «прижаренного» серьёзно.

– Ожог? Пойдёмте, взгляну, – угомонила я девицу, прихватывая баночку с гусиным жиром. Жир здесь стоял как раз на случай ожогов – народное средство, сменщица Таня принесла, обварившись на дежурстве кипятком. И сдавая смену хвасталась, как быстро всё заживает.

– А вы – врач? – засомневалась девица.

– Сестра милосердия, – хмыкнула я. – Пойдёмте.

– Вот, – сказала девица, заводя меня в одну из спален, где лежало на животе роскошное мускулистое мужское тело. – Это дежурная медсестра.

– На что жалуетесь? – выдала я, решительно наклоняясь к мужскому заду. Зад был пятнистым – камни оставили ярко-красные отметины – и в одном месте вздувался волдырём ожога. Мужику повезло – камней он, похоже, только коснулся. Я зачерпнула жира на пальцы, растёрла и смазала многострадальную задницу, едва её касаясь. Мужчина закряхтел, постанывая, а потом повернул ко мне голову:

– Какие нежные пальчики… Как зовут тебя, сестричка?

– Любовь Сергеевна, – сказала я официальным голосом. Ишь ты, пальчики!

– А меня – Николай.

Глава 4

Загадочный город на берегу моря с крепостными стенами, дворцом с башнями, куполами и арками я рассматривала несколько минут. Так и не разгадав, что же это там такое, вдали за оврагом, я пошла обходить край нашей плорщадки, двигаясь к морю. У крайних сосенок рощицы наткнулась на кучу тряпья. Что за помойка? Присмотрелась, подходя ближе. Тряпьё оказалось обжитым – в ярком спальнике на цветной подстилке безмятежно спал мужчина, рядом стоял полураскрытый рюкзак. «Надо же, какая беспечность! Спит и не боится!» – я поторопилась отойти, чувствуя себя так, словно вломилась в чужую спальню. Не так-то тут и страшно, оказывается, зря пугал Арсений. Вон, как мужик спит, без палатки, и рюкзак расрыт.

С края плато, обращённого к морю, открывался сказочный вид: аквамариновая водная даль, сразу внизу – серые круглые валуны пляжа. Солнце, пока невысоко поднявшееся над водой, отливало розовым. Утро было потрясающе красивым. Воздух – вкусным. Я вдохнула утро полной грудью, наслаждаясь…

Постояв так, над морем, какое-то время, я продолжила свой обход. И вскоре опять наткнулась на мужчину. Этот не спал – сидел в позе лотоса лицом к морю и восходу. Мужик был чудо как хорош, и я засмотрелась: светлые волосы выбиваются из-под синей банданы, бронзово-загорелая кожа обтягивает рельефные мускулы на спине и руках. Я любовалась, причём не столько голым мужским торсом, сколько лёгкостью и естественностью позы. Сидит себе, будто и не в «лотосе», согнув колени и вывернув кверху пятки (я сама уже полгода пытаюсь добиться такой растяжки – бесполезно!). Да так безмятежно, словно не на обрывистом берегу над морем, а дома, на балконе.