Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Насколько известно, у Хадсона нет полномочий делать Советскому правительству какие-либо конкретные политические предложения. Как он сам объяснял Майскому, его задача состоит в том, чтобы «выяснить, хочет ли Кремль сближения и сотрудничества с Лондоном», «склонно ли Советское правительство к сотрудничеству», «готово ли оно искать пути к более тесному сотрудничеству с Англией» и не взяло ли оно курс на изоляционизм.

Литвинов полагал, что и Кремлю не следует выдвигать какие-либо конкретные инициативы или какую-либо конкретную форму сотрудничества. Достаточно будет разъяснить свою общую позицию в духе доклада на Сталина съезде. Литвинов предлагал Сталину на утверждение текст заявления, которое нужно было бы сделать Хадсону. Сталин внес в документ незначительные правки, и 23 марта Литвинов огласил его Хадсону 158 .

Как видим, с самого начала Литвинов и Сталин были настроены на то, чтобы переговоры с Хадсоном закончились провалом.

Переговоры Хадсона в Варшаве закончились 21 марта, и на следующий день он выехал в Москву 159 . (Забавная деталь: предваряя визит министра, советские газеты писали, что едет Гутсон, а приехал Хадсон, и можно было подумать, что это два разных человека. Хотя о самом факте приезда Хадсона в Москву советские газеты, почему-то, умолчали. – Л.П.).

23 марта состоялась первая встреча Литвинова с Хадсоном. После протокольных реверансов Хадсон начал деловой разговор, и сообщил, что Англия укрепилась даже в большей степени, чем ожидалось. В сентябре 1938 года. Англия воевать не могла, теперь же она воевать готова. Перевооружение и поступление дополнительного оружия осуществляется ускоренными темпами. Правительство предполагало, что Англия сможет начать военные действия только в 1941 году, однако, по всей видимости, вооруженные силы страны будут вполне готовы к концу лета этого года. В общественном мнении также наметились огромные сдвиги: нация консолидировалась и полна решимости отстаивать свое положение в мире. Идею сотрудничества с другими миролюбивыми державами разделяют почти все слои общества. Хадсон особенно подчеркнул, что никакое правительство не могло бы удержаться у власти, если бы оно решилось проводить другую политику. Повторение Мюнхена уже не возможно. Через год, возможно, удастся ввести обязательную воинскую повинность. (Возможно, Хадсон не знал, что до введения конскрипции осталось чуть больше месяца, возможно, его должность в правительстве Англии этого знания просто не предполагала. Но, скорее всего, Уайтхолл не давал ему полномочий обсуждать этот вопрос в Кремле, чтобы не допустить преждевременной утечки информации. Хотя вопрос введения всеобщей воинской обязанности, помимо правительства, обсуждался и в парламенте, и в газетах. – Л.П.). Хадсон заверил Литвинова, что он прибыл в Москву «с открытой душой» и готов выслушать советское руководство о тех путях решения международных проблем, которые оно предлагает и как видит сотрудничество с Англией.

Литвинов зачитал Хадсону заявление, согласованное со Сталиным и Молотовым, в котором говорилось, что Советское правительство еще пять лет тому назад осознало опасность для дела мира со стороны фашистской агрессии. У СССР не было никаких оснований опасаться обращения этой агрессии против него, а, наоборот, он был уверен, что она будет направлена раньше всего против творцов Версальского и Сен-Жерменского договоров и государств, возникших и расширившихся на основе этих договоров 160 . (Иными словами, фашистские государства в то время нападения на СССР не замышляли. Да и другие – тоже, поскольку для того, чтобы воевать, нужно иметь подготовленную армию и развернутую военную промышленность, ориентированную не на продажу вооружений, а на военное потребление. В этом смысле только Франция, да и то с очень большой натяжкой могла рассматриваться в качестве противника Советского Союза, однако у СССР Франции не было общей границы. Военный союз Германии, Италии и Франции был также маловероятен, во-первых, потому, что между ними были непреодолимые противоречия, что и подтвердит через несколько дней Муссолини в своем выступлении, и, во-вторых, для совместных действий Германия должна была бы пропустить французские войска через свою территорию, а на это Гитлер вряд ли бы пошел. Откуда же тогда взялись вопли о том, что «СССР – осажденный лагерь»? – Л.П.).

СССР считал, однако, фашистскую агрессию общей опасностью, для борьбы с которой необходимы общие усилия и сотрудничество всех неагрессивных стран. С этой целью Советский Союз 24 февраля 1934 года вступил в Лигу Наций, видя в ней аппарат такого международного сотрудничества и коллективной организации безопасности. В течение пяти лет СССР делал разные предложения по укреплению Лиги и приданию ей действенной силы. СССР предлагал систему региональных соглашений и пактов, применение к агрессорам предусмотренных Уставом Лиги Наций санкций и готов был участвовать и участвовал в таких санкциях, независимо от того, задевались ли интересы Советского Союза отдельными случаями агрессии, или нет. После аннексии Австрии, стало ясно, что Германия скоро бросится на другие европейские государства, и СССР поэтому предложил тогда немедленное совещание заинтересованных государств. В разгар судетского конфликта Советский Союз предлагал Франции и Чехословакии совещание генеральных штабов и недвусмысленно заявлял о своей готовности выполнить свои обязательства в отношении Чехословакии на предусмотренных договором условиях, т. е. при оказании помощи Чехословацкой республике также и Францией.

Все эти советские предложения игнорировались правительствами Англии и Франции, которые, отвергая принципы Лиги Наций, вступили на путь индивидуальных разрешений отдельных проблем не путем сопротивления агрессии, а путем капитуляции перед ней. Несмотря на ясно наметившийся блок Германии, Италии и Японии, правительства Англия и Франция отклоняли любые предложения о проведении совещаний миролюбивых держав под тем предлогом, что это может быть истолковано агрессивными государствами как блок против них. Такая политика Англии и Франции завершилась мюнхенской капитуляцией, которая создала нынешнее положение в Европе, которое, по-видимому, не нравится и Англии.

Советский Союз, как никакая другая держава, может сам позаботиться о защите своих границ, но он и теперь не отказывается от сотрудничества с другими державами. Он видит это сотрудничество только в форме действительного общего отпора агрессорам. Базой такого сотрудничества должно быть признание агрессии в качестве единой проблемы, требующей общих действий независимо от того, задевает ли она в том или ином случае интересы того или иного из участников сотрудничества. Необходимо признать, что агрессия как таковая, где бы она не происходила, требует общих мер по борьбе с нею. Исходя из неоспоримого факта существования агрессивного блока, не следует отрицать необходимость совещаний, конференций и соглашений антиагрессивных государств. Конъюнктурные, необязательные и не обязывающие совещания от случая к случаю, которые могут лишь служить средством в дипломатической игре той или иной державы и порождающие лишь недоверие, Правительство СССР отвергает, и мыслит себе сотрудничество как в рамках Лиги Наций, так и вне ее, если в Лиге окажутся государства, мешающие борьбе с агрессорами, или же если это будет диктоваться необходимостью привлечения Соединенных Штатов, не состоящих в Лиге. (США в Лигу Наций вплоть до момента роспуска этой международной организации в 1946 года не вступили. – Л.П.).