Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Эстонскому правительству известно, какие усилия Советское правительство делало в течение последних 15 лет для обеспечения сохранения границ Эстонии, причем оно опять-таки руководствовалось той же презумпцией. Из сказанного ясно, какое огромное значение Советское правительство неизменно придавало и придает сохранению полной независимости Эстонии, как и других республик Прибалтики, отвечающему не только интересам народов этих республик, но и жизненным интересам Советского Союза. Отсюда должно стать также ясно, что какие бы то ни было соглашения, добровольные или заключенные под внешним давлением, которые имели бы своим результатом хотя бы умаление или ограничение независимости и самостоятельности Эстонии, допущение в ней политического, экономического или иного господства третьего государства, предоставление ему каких-либо исключительных прав и привилегий как на территории Эстонии, так и в ее портах, признавались бы Правительством Советского Союза нетерпимыми и несовместимыми с духом названных договоров, регулирующих в настоящее время его взаимоотношения с Эстонией, и даже нарушением этих соглашений со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Настоящее заявление делается в духе искренней благожелательности к эстонскому народу с целью укрепления в нем чувства безопасности и уверенности в готовности СССР на деле доказать, в случае надобности, его заинтересованность в сохранении Эстонией ее суверенитета а также в невозможности для СССР оставаться безучастным зрителем попыток открытого или замаскированного уничтожения этого суверенитета 193 .

В тот же день аналогичное заявление Литвинов сделал посланнику Латвии Фрицису Коциньшу 194 . Обе ноты имели гриф «Секретно», и в советских газетах не публиковались. Вероятно, потому, что они носили характер неприкрытого диктата, по сути, навязывали гарантии, которые ни Рига, ни Таллинн не просили. Вряд ли у кого-то были сомнения в том, что советские гарантии направлены против Германии. Какова была официальная реакция эстонского и латвийского правительства, мне не известно. Возможно, они увидели в этих нотах скрытую угрозу, и, чтобы избавить себя от навязывания советских гарантий, заключили договоры о ненападении с державой, которая, по мнению Москвы, угрожает суверенитету Латвии и Эстонии, то есть, своими нотами Кремль добился прямо противоположного результата. В один день, 7 июня 1939 года в Берлине Риббентроп и министры иностранных дел Латвии Вильгельм Николаевич Мунтерс, и Эстонии Карл Селтер подписали с Германией договоры о ненападении. Кремль, однако, после этого не остановился, и продолжал навязывать, правда, уже вместе с Англией и Францией, гарантии странам Прибалтики против Германии.

29 марта Чемберлен в палате общин сообщил, что правительство решило довести состав территориальной армии с 130 тыс. человек до 170 тыс. человек. Чемберлен добавил, что по штатам военного времени территориальная армия будет удвоена и достигнет 340 тыс. человек 195 .

29 марта, выяснив, что случилось с сообщением ТАСС относительно результатов визита в Москву Хадсона, Майский решил обменяться с Кадоганом мнениями о новостях в международной области. По поводу вчерашнего заявления Чемберлена Майский сказал, что его очень удивило то, что в своем заявлении премьер говорит о том, что намерения британского правительства «идут значительно дальше простой консультации» и что «державам, с которыми мы находимся в консультации, мы дали ясно понять, к каким действиям мы готовы в определенных обстоятельствах». Все это звучит довольно серьезно, а между тем полпред даже не представляет, что именно премьер имеет в виду, несмотря на то что СССР как будто бы является одной из тех держав, с которыми британское правительство находится «в консультации». Говоря так, полпред сознательно наводил тень на плетень: кое-что о новых планах премьера он слышал из разных источников, но официально из форин офиса ему о них не было сказано ни слова. Кадоган слегка смешался и как бы оправдываясь, изложил сущность того, что занимает сейчас Уайтхолл. Оказывается, поляки совершенно категорически, румыны менее решительно заявили, что они не примкнут ни к какой комбинации (в любой форме), если участником ее будет также СССР. Кроме того, они дали ясно понять, что «консультация» их никак не устраивает и что они могут войти в мирный блок только при условии твердых военных обязательств со стороны Англии и Франции. В последние дни между Лондоном и Парижем шли усиленные консультации, к которым сейчас привлекается также Варшава. В связи с этим английских правительственных кругах создалось настроение, что в качестве первого этапа необходимо организовать блок четырех держав – Англии, Франции, Польши и Румынии, причем Англия и Франция принимают на себя твердые обязательства оказать вооруженную помощь Польше или Румынии в случае нападения на них Германии. СССР пока остается в стороне, но на следующем этапе он тоже привлекается, причем о формах и характере его сотрудничества Уайтхолл собирается с СССР вести специальные разговоры.

Майский прямо спросил Кадогана «Допустим, Германия завтра нападает на Польшу, – объявит ли Англия в этом случае войну Германии? Будет ли блокировать берега Германии и бомбить с воздуха ее укрепления?» На это, к удивлению полпреда, Кадоган прямо же ответил: «Да, объявит, если, конечно, кабинет примет весь план». Заметив скептическую улыбку полпреда, Кадоган спросил: «Почему Вы так усмехаетесь? Почему Вам кажется подобное решение кабинета невероятным?» Полпред ответил: «Потому что ваш новый план, если он только вообще будет реализован, в чем я далеко не уверен, представлял бы что-то похожее на революцию в традиционной внешней политике Англии, а здесь революций, как известно, не любят». Кадоган пожал плечами и сказал: «Да, конечно, это было бы революцией в нашей внешней политике, – оттого-то мы так долго не можем принять окончательного решения. Я не знаю, примет ли такое решение и сегодняшний кабинет. Но имейте все-таки в виду: настроения сейчас таковы, что твердые гарантии Польше и Румынии могут быть даны» 196 .

29 марта Литвинов писал Сурицу, что наделавшие за последнее время много шума вопросы о подписании совместной декларации и созыве конференции отпали. Если в ближайшее время не произойдет какой-нибудь яркой германской агрессии, то шум, поднятый вокруг аннексии Мемеля и Чехословакии и германо-румынского соглашения, на время уляжется, и «мюнхенцы» всех мастей снова войдут в свои права. (Литвинов, похоже, и в самом деле опасался, что если Гитлер предпримет очередную авантюру, «мюнхенцы» будут вынуждены замолчать, и Кремлю, чтобы не потерять лицо, и раньше времени не раскрыть свои планы, придется договариваться с Англией и Францией, а это в планы Сталина, видимо, не входило. – Л.П.).