Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

При обсуждении вопроса о гарантиях Польше и Румынии Чемберлен сказал, что генеральная линия политики Лондона в отношении Германии определяется не защитой отдельных стран, которым она могла бы угрожать, а желанием исключить установление над Европой германского господства, в результате чего Германия стала бы настолько мощной, что могла бы угрожать безопасности Великобритании. Захват Румынии и Польши усилит военную мощь Германии, и именно поэтому Англия предоставила гарантии этим странам. Господство над Данией не увеличит военной мощи Германии, и поэтому в данном случае Англии не следует брать обязательств о военном вмешательстве с целью восстановления статус-кво 201 .

Господство над Данией давало Германии полный контроль над проливами из Атлантики в Балтийское море, а это серьезно нарушало баланс сил в этом важном европейском регионе. Однако Балтика была внутренним морем, и англичане не имели там серьезных геополитических интересов.

31 марта Потемкин пригласил Гжибовского для того, чтобы выяснить, верны ли сообщения прессы, что Польша уклоняется от участия в декларации держав, если таковую подпишет СССР. Посол ответил, что это похоже на правду. Польша не раз заявляла, что она, находясь между СССР и Германией и стараясь в этом положении поддерживать политическое равновесие, не примкнет ни к одной акции, в которой СССР или Германия выступали бы друг против друга. С этой точки зрения, по-видимому, рассматривает Варшава и предложение, сделанное ей Лондоном. Дальнейшая позиция Польши будет зависеть от Гитлера. Если его отношение к Польше будет явно агрессивным, колебания польского правительства прекратятся, и оно в силу обстоятельств вынуждено будет, при помощи великих держав, отстаивать независимость своего государства 202 .

Странно, что у польского правительства оставались еще какие-то сомнения в том, что отношения Германии к Польше становится «явно агрессивным». 30 марта французские газеты в который раз сообщили о том, что Берлин потребовал от польского правительства присоединения Данцига к Германии, сооружения на польской территории одной или двух автострад, которые соединили бы Германию с Восточной Пруссией, и присоединения Польши к антикоминтерновскому пакту. По сведениям газеты «Эвр», германский посол Мольтке посетил Бека, и потребовал у него, чтобы польское правительство «осталось в стороне от лондонской политики» 203 .

31 марта Бонне сообщил Сурицу, что Англия готова предоставить Польше гарантии безопасности. Сделав это важное заявление, Бонне «начал плести какую-то чепуху относительно сотрудничества с СССР», что Польша, даже получив гарантию, вряд ли подпишет декларацию, что Париж и Лондон уже смирились с этим. Вместе с тем Бонне просил Сурица, чтобы он опять запросил наркома о том, какую позицию займет Кремль в случае нападения Германии на Польшу и Румынию. Полпред удивился: о чем он, собственно, «должен запрашивать после трехнедельной волынки (так в тексте. – Л.П.), после того как Правительство СССР уже достаточно ясно высказалось и после того как Лондон и Париж сейчас сами отказываются от своего первоначального проекта, Бонне начал тянуть уже другую песенку (так в тексте. – Л.П.). Еще неизвестно, откажется ли Польша подписать декларацию, но если и откажется, то Бонне жаждет сотрудничества с Россией, однако он не знает, в какой форме это лучше сделать. Бонне был не прочь, чтобы эту форму подсказали из Москвы 204 .

31 марта Галифакс пригласил к себе Майского. Сначала он извинился за то, что несколько раз переносил встречу, объяснив это тем, что в последние два дня происходили частые заседания кабинета и комитета по внешней политике. Много времени и труда потребовалось на выработку текста заявления, сделанного премьер-министром сегодня в парламенте.

Из сказанного Галифаксом, полпред заключил, что документ рождался в больших муках, что еще раз (вопреки утверждениям Чемберлена. – Л.П.), подтвердило наличие разногласий в кабинете по вопросу о внешней политике. Галифакс зачитал заявление о предоставлении гарантий Польше, которое Чемберлен сделал в парламенте и хотел узнать мнение полпреда об этом заявлении. При этом Галифакс особо подчеркнул, что консультации и переговоры более общего порядка по вопросу о создании единого фронта миролюбивых держав против агрессоров остаются в полной силе и Уайтхолл намерен продолжать их с максимальной энергией. Впрочем, декларация четырех держав едва ли состоится, и теперь надо искать иные формы коллективной акции. Однако крайнее обострение германо-польских отношений вынудило английское правительство впредь до решения указанного общего вопроса принять экстренные меры специально в отношении Польши. Это и стало основной причиной сегодняшнего заявления премьер-министра в парламенте, которое, как надеется Галифакс, может еще остановить Гитлера. Майский ответил, что, поскольку в соответствии с данным заявлением Галифакса, Англия не отказывается от намерения создать единый фронт миролюбивых держав, заявление представляет известный шаг вперед по сравнению с прежними декларациями по вопросам борьбы с агрессией. Полпред заметил, что редакция заявления допускает различные толкования. Для примера он указал на формулу «английское правительство поддержит Польшу всей своей силой». Галифакс в конце концов, согласился, что немцы смогут вложить в приведенное заявление не совсем то содержание, какое в него вкладывает английское правительство.

Галифакс спросил у Майского, может ли Чемберлен, оглашая заявление, сказать, что СССР его одобряет: такой акцент сможет предупредить внутренние споры и разногласия в самой Англии. Галифакс подчеркнул, что в эти критические времена надо демонстрировать максимум внутреннего единства перед лицом Германии. Майский обиженно ответил, что до последнего момента Галифакс не счел нужным довести до него содержание документа, сделав это только за несколько часов до выступления Чемберлена. Решение принимать уже поздно. Полпред сказал, что вполне разделяет чувства министра, но не согласен с его предложением, поскольку известно, что Уайтхолл консультировался по этому вопросу с правительствами Франции и Польши, но с Советским правительством не консультировался, а сам текст документа в Кремле до сих пор неизвестен. Независимо от советской оценки заявления по существу, нельзя при таких обстоятельствах докладывать парламенту, что Советское правительство декларацию благословило. Галифакс согласился с этим, но стал доказывать, что отсутствие консультаций с Правительством СССР в данном конкретном случае объясняется отнюдь не нежеланием Англии, а исключительно оппозицией со стороны поляков к участию Советского Союза в какой-либо общей с ними комбинации. Польша выдвигала будто бы тот аргумент, что советское участие вызвало бы такую реакцию в Германии, которая сделала бы открытый конфликт между Польшей и Германией неизбежным.