Елена Крючкова - Клятва двух миров

Ворота раскрылись с негромким скрипом. Фаррел, потупив очи долу, вошла внутрь. Проход тотчас поспешил закрыться.

Миновав клумбы с розами и ликорисами, в честь которых и была названа, молодая особа достигла крыльца, и поднялась по ступеням. Где вновь приложила своё кольцо к пластине, напоминавший ту, что красовались на главных воротах. Дверь открылась, и девушка вошла внутрь…

***

Эми вскоре после ухода Ликорис, тоже покинула дом: отправилась на прогулку с подружками.

Что до матери семейства, госпожи Децимы Фаррел, у неё по воскресеньям были выходные. Её интуиция с самого утра уверенно говорила: сегодня что-то непременно случится. И, так уж повелось, что чутьё ещё ни разу не подводило женщину…

…Децима предавалась чтению в своём кабинете. Кабинет, расположившийся на втором этаже, являл собой просторное, светлое помещение, с высоким потолком. На нем красовалась искусно выложенная мозаика, изображающая причудливые узоры в светлых пастельных тонах. На полу лежал пушистый ковёр. Стены украшали дорогие тканевые обои салатового цвета.

Дорогая мебель, изготовленная из местного красного дерева, очень похожее на земное, подчёркивала достаток своей обладательницы.

У чуть приоткрытого окна, слегка прикрытого тёмно-зелёными портьерами, подхваченными золотыми лентами, располагался массивный рабочий стол. У него стояло кресло (обтянутое бархатом в тон портьерам) за которым и сидела женщина.

Она читала толстую книгу в кожаном переплёте. Этот монументальный труд его автор посвятил новейшим исследования по ЭН.

…От чтения Дециму оторвала замеченная краем глаза картина за окном. Она узрела Ликорис, переминавшуюся с ноги на ногу у главных ворот. Похоже, и на сей раз предчувствие не подвело госпожу Фаррел…

– Она выглядит подавленной… И вернулась раньше, чем я предполагала… – пробормотала женщина, сразу смекнув, что у старшей дочери проблемы на амурном фронте.

Децима положила в книгу золотистую плотную ленту, служившую закладкой, и поднявшись с кресла, поспешила вниз…

Едва она покинула свой кабинет, как наткнулась на своего супруга. Энио выглядел крайне взволнованным, и отнюдь не потому что увидел в окно расстроенную дочь. Мужчина даже не подозревал про её возвращение.

А тем временем, Ликорис, зайдя домой, оказалась в просторном коридоре. На полу первого этажа лежали гранитные, гладко отшлифованные и идеально подогнанные друг к другу плиты. Свод подпирали массивные мраморные колонны, украшенные изящной резьбой. Сам же потолок представлял собой искусную роспись под голубое небо. Но привычная обстановка не интересовала её. Куда больше внимание девушки привлекли голоса родителей, доносившиеся со второго этажа.

Ведомая любопытством, она тихонько поднялась на половину лестницы и прислушалась…

Энио, с трудом беря себя в руки обратился к жене:

– Эфметель только что связалась со мной! Она просит прислать к ней Ликорис, дабы та начала осваиваться там! Сама знаешь – ей предстоит многое узнать, понять и увидеть, прежде чем она будет готова к выполнению своего предназначения…

– Что? – округлила глаза Децима. – Неужели время уже пришло? А другой подходящей кандидатуры для этого нет?

Мужчина отрицательно покачал головой:

– Я так надеялся, что Ликорис сможет жить жизнью простого человека… Но видимо, это всё-таки невозможно… Как ей теперь всё объяснить? Как рассказать, что я забрал её у настоящей матери, и что она не простой человек?..

– Энио! Не говори так, – строго одернула его жена, мысленно надеясь, что дочь не услышала этих слов. Эта правда, что Ликорис, в отличие от Эми, не приходилась ей родным ребенком. Но Децима воспитывала её с младенчества, и любила как свою. И этот факт до сих тщательно скрывался от обеих девочек…

Но, увы, было поздно, ибо с лестнице послышался топот вниз…

– Ликорис?.. – ошеломленно переспросил отец семейства, с ужасом, осознавая происходящее.

Децима тоже стояла несколько мгновений в оцепенении. Наконец, окончательно поняв, что произошло непоправимое, родители бросились вслед за дочерью.

– Постой, Ликорис! – воскликнули они, ринувшись вниз по лестнице.

Но ещё на половине пути, они услышали стук входной двери: девушка выбежала из дома. Фаррелы решительно следовали за своим чадом, намереваясь всё объяснить. Едва они оказались в саду, как увидели девушку, скрывающуюся за захлопывающимися воротами. И в следующее мгновение услышали звук отходящего от остановки напротив дома магнитно-летающего автобуса.

Фаррелы-старшие выбежали из сада, и в полной беспомощности уставились на уходящий в сторону Целестии транспорт.

Мысленно проклиная то, как быстро перемещаются магнитно-летающие автобусы, родители с чувством полной безнадёжности осознали свою беспомощность.

– Ты номер маршрута разглядел? – первой пришла в себя, и попыталась взять себя в руки, Децима.

– Нет, они слишком быстро перемещаются… – убитым голосом выдавил из себя мужчина. – Здесь проходит несколько рельсов, направляющиеся в разные точки Целестии… Остается только разыскивать её по всему городу… Надеюсь, она ничего с собой не сделает…

– Вряд ли, психологические тесты, которые неоднократно проходила Ликорис в учебных заведениях, не выявили у неё склонность к суициду, – пыталась успокоиться Децима. – Но в таком состоянии её лучше не оставлять. Посему, заводи машину и поехали: кажется, я знаю, куда она могла пойти.

– И куда же?

– Туда, куда направляются все расстроенные подростки и представители молодежи – в парке Русалок в северо-западной части Целестии.

Парк Русалок был построен триста лет назад, и получил своё название в честь множества скульптур этих мифических существ, раскиданных по парку. В центре, на небольшой площади, круглосуточно транслировалась голографическая версия истории Ганса Христиана Андерсена, «Русалочка».

Многочисленные аллеи, вымощенные тёмно-зелеными плитами, плавно переходили в мостики, перекинувшиеся через ручьи и главную реку Целестии, Наяду.

Изначально городским управлением планировалось, что парк Русалок просто станет прогулочным местом.

Но в скором времени, сень плакучих ив, чьи образцы были забраны ещё с Земли, и очень удачно прижились на Церере, и многочисленные беседки стали использоваться с несколько иными целями. Многие подростки и студенты, переживающие травлю в учебных заведениях, приходили туда проплакаться и побыть наедине со своими мыслями. Вслед за ними по количеству пролитых слёз шли офисные работники и домохозяйки.

Конечно, кто-то использовал парк исключительно в прогулочных целях. В основном – местные жители. Родители выгуливали детей, собачники и кошатники – своих питомцев.