Всеволод Липатов - Сказки Безумного Леса

Друзья помянули недобрым словом царский монетный двор за легковесность родной валюты и поехали налево, резонно рассудив, что из трех зол, надо выбирать наибольшее. Больше почестей и наград потом выпадет. Иван старался по мелочам не размениваться.

Стоило им только заехать за менгир, как увидели диво дивное. Во всей стране после вчерашних выходных была страшная засуха, а тут, сразу же за вросшим в землю камнем появилась большая, глубокая лужа. Она весело пускала в глаза солнечные зайчики. Из нее выходило три дороги. Даже не дороги, а так – еле видные колеи в высокой траве. И даже они вдруг стали мокрыми и скользкими, даже трава вокруг отсырела и покрылась росой, хотя солнце тоже пекло по-летнему.

Пригорюнился Иван и понял, что неприятности, кажется, начались. Он вздохнул и сел на конька, повыше подняв ноги в новых сапогах. Тот недовольно заворчал, нехотя вступая в грязную воду:

– Слышь, Иван, а вода-то теплая. – Коник, осторожно ощупывал копытами мягкое дно лужи.

– Ты давай, давай, шевели копытами, а то завязнем, кто вытаскивать будет. – И добавил, когда Коник замешкался на середине лужи. – А с тебя я все равно не слезу.

Конику все же удалось благополучно пересечь водное препятствие, проклиная чудеса Безумного Леса и царскую дорожную службу. Хотя она была здесь ни причем. Давно было замечено, что не любит Лес каменных дорог, даже проселки еле терпит. Стоило не походить, не поездить по дороге месяц-другой, как она исчезала. Только пустые банки да бутылки в высокой траве указывали, где она проходит.

– Первый рубеж взят, – хмыкнул Коник. – То ли еще дальше будет.

За первым же поворотом дорожка стала опять сухой, но все такой же кривой и неказистой.

Долго ли, коротко ли ехали, а стало вечереть. Солнце быстро скатывалось за лесной горизонт, тени придорожных деревьев росли и падали на дорогу. Казалось, ее начали пересекать глубокие расщелины. Благополучно миновав очередной неожиданный поворот, друзья увидели красное пятнышко на горизонте. Предчувствуя скорую выпивку и отдых, Коник скорее зашевелил копытами. Кривая дорожка привела их прямо к маленькому уютному домику на высоком холме. С трудом поднявшись по крутому склону они подошли к нему и с трудом перевели дух.

Крыльца, как давно заметил Иван, в таких ситуациях не наблюдалось. На крутой двускатной тесовой крыше висел маленький красный фонарик. Вокруг него тихо зудела небольшая тучка дальних родственников вампиров: комаров и мошкары.

Настоящие вампиры обижались, когда эту мелкую и зловредную нечисть причисляли к их племени. Они с кровавой пеной у рта доказывали, что мелкие летающие кровопийцы живут сами по себе. И никаким боком они не родственники, даже отдаленные. И кто им перечил, мог запросто расстаться со стаканом другим собственной крови. Лишней, конечно же, последнее даже Вампиры-извращенцы не выпивали.

Глядя на эту зудящую темную тучку, тупо бьющуюся о стекло фонарика, Иван вспомнил разговор с Вурдалакычем, главным в вампирьем лесном племени. Как-то довелось с ним поболтать за жизнь.

– Какие же это родственники, если они сами у нас кровь пьют, днем житья от них нет, спать не дают. Если уж на то пошло, то они вам роднее.

– Это почему же, – удивился тогда Иван. Он был еще молод и неопытен.

– У комаров-то вестимо кто кровь пьет – комарихи. Самцы-то просто зудят и летают, никому не мешают, толкутся кучкой. Ну, сам понимаешь, как и простые мужики. А бабы ихние в этот момент кровь пьют, да так, что пока не треснет, не оторвется. Как и у вас – людей. А у нас нет, мы норму знаем. И даже наши женщины себе такого не позволяют, хотя…

Тут он нервно оглянулся по сторонам, замер, принюхиваясь и прислушиваясь, но вокруг было тихо, все домашние Вурдалакыча тихо мирно спали. День на дворе, вон как солнце ярко светит, в такое время у них самый крепкий сон. И хозяин вон как отчаянно зевает, того и гляди, челюсть вывихнет.

– Короче, нам пиявки ближе и родней чем эти кровососущие твари. Они же даже нас кусают, спать спокойно днями не дают. – Повторил он зевая. – Кровососы они и мироеды, а больше никто.

Иван оторвался от своих воспоминаний, совершенно сейчас лишних. Надо было думать о ночлеге. Совершенно не хотелось ночевать под открытым небом, сказывалось спокойное зимнее житье-бытье. Это потом станет совершенно без разницы, где и на чем спать, когда за лето напутешествуешься и нагуляешься, привыкнешь к свету звезд. А сейчас хотелось спокойно поужинать, а потом прилечь на чем-нибудь мягком. И чтобы уютно за печкой пел сверчок, а не ветер из-за кустов налетал.

– Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом, – произнес путник дежурное приветствие. Немного подождал. Но ничего не произошло и после третьего приветствия.

– Эй, там, в конюшне, отворяй ворота, не вишь, гости знатные пожаловали! – Вдруг громко и возмущенно заржал Коник.

Тут же со скрипом приоткрылось маленькое оконце, и заспанный голос спросил:

– Это кого там черт принес, неужто Иван с Коньком на очередное задание отправились? Давненько вас здесь не было. У нас уж и пароль сменился. Теперь надо говорить: коттеджик, коттеджик. А вообще-то можете обойти домик кругом.

– Обломайся, недвижимость лесная, а то сейчас Риэлтеров позову, – снова рявкнул конек. – Ноги и так по самый круп истоптали, пока сюда добирались.

В лесу повисла тягостная тишина, этих тварей здесь никто не любил, и после захода солнца старались не поминать.

Смирившись с неизбежным, Иван не стал перечить, а спокойно произнес новый пароль для избушки:

– Коттеджик, коттеджик, повернись ко мне передом, а к лесу задом. – Потом, подумав, зачем-то добавил. – В натуре.

Из земли вылезли две симпатичные женские ножки в растянутых на коленях импортных колготках из лайкры, и, грациозно пританцовывая, развернулись вместе с избушкой. Почесались одна об другую и снова зарылись в землю. Друзья поднялись по крутым скрипучим ступенькам, без стука толкнули тяжелую дверь и вошли в темень горницы. Сразу же зажглась лучина, словно бы только и ожидая их появления. Ослепшие от неожиданно яркого света, друзья быстро проморгались и опешили. Перед ними стояла очень красивая девушка. Причем одетая по последнему слову забугорной моды. Коник среагировал моментально:

– Ну, ты Яга даешь? Как помолодела, небось молодильного яблочка пожевала? Или влюбилась в какого-нибудь молодца? – Скомплиментил конек. – А может, снова в комсомол подалась?

За последнюю пошловатую шуточку, Иван незаметно ткнул приятеля локтем в бок. С чувством юмора у бабки было плохо, вернее оно было, но весьма своеобразным. И потому тут же попытался за него извиниться:

– Извини бабушка Яга, сама знаешь, у моего друга было тяжелое детство. Так что с воспитанием у него большие проблемы. Сама знаешь, из Геракла воспитатель никудышный.– И тут же добавил. – И наши традиции знает плохо.