Инна Метельская-Шереметьева - Тень жены Гамлета

Девушка робко взглянула на меня, потом одернула до неприличия короткий плащик, и голосом подростка поинтересовалась, может ли она видеть директора агентства.

– Входите и смотрите! – лучезарно улыбнулась я – Меня зовут Витолина, я и есть гендиректор «Твиста».– У меня даже челюсти свело, настолько широко я продемонстрировала в самой ослепительной улыбке все тридцать два безупречных зуба. Девушка не была похожа на наших традиционных клиенток – охотниц на неверных мужей, – и уже поэтому мне нравилась. Малюсенький джинсовый плащ, который на мне бы смотрелся, в лучшем случае, как короткий жакет, не скрывал изумительной фигурки. Легкомысленный сиреневый шарфик трогательно обнимал точеную шейку, а огромные и до неправдоподобия голубые глаза глядели на мир доверчиво и растеряно. Вдруг девушка достала из полиэтиленового пакета маленький букетик бледно-голубых астр и, смущаясь, протянула его мне.

– Вот, Витолина Витальевна. Это вам! И спасибо вам за все.

– Да не за что, – я тоже смущенно заулыбалась, – это наша работа. Если мы вам помогли, то и, слава Богу! Хотя, вероятно, ваши цветы должна была взять Юленька, или кто-то из наших детективов, кто занимался вашим делом…

– Вы не поняли, – голосок девушки стал звонко-торжественным – Это вам за Сережу…., Сергея Тимофеевича Толкунова. Я, честно говоря, даже не рассчитывала, что у него хватит духу признаться вам в том, что наши отношения зашли достаточно далеко… Что он любит меня, а я его, и что мы собираемся пожениться, чтобы у нашего будущего ребенка был настоящий отец. А самое главное, что вы, уважаемая Витолина Витальевна, – девушка глубоко вздохнула, – что вы сами окажетесь настолько великодушны и добры, что не станете устраивать сцен и благословите нас с Сережей.

Легко догадаться, что следующим минутам позавидовал бы сам Гоголь, так как ситуация в приемной настолько переплюнула его легендарную «немую сцену», что стала казаться почти шедевром театрального искусства.

– И-ик… И-и-ик-к-к… И как же вас зовут? – зачем-то поинтересовалась я, когда обрела дар речи.

– Настенька.

Конечно, как еще могли назвать такую очаровашку, такую натуральную тургеневскую героиню папа с мамой, если не Настенькой. Я потянулась за стаканом с водой, потом полезла в стол за валерьянкой, одновременно вспоминая, есть ли у нас в офисе коньяк. Почему-то мне всегда казалось, что подобные случаи в жизни происходят как-то не так. Ну, там, сначала обманутая жена начинает что-то подозревать, потом она обнаруживает соперницу, которая, конечно же, является воплощением вселенского зла. Её разлучницу легко можно отнести к разряду пустоголовых дур, охотниц за чужими мужьями, крашенным стервам или чему-то очень похожему. Но я и предположить никогда не могла, что, во-первых, сама окажусь в подобной ситуации. А во-вторых, что все произойдет именно так – придет Красная Шапочка и скажет спасибо Серому Волку, что оставил в живых её и её любимую Бабушку.

– Знаете, Настенька, – я с трудом обрела дар речи и успокоила дыхание, хотя и чувствовала, что еще минута и слезы потоком хлынут из глаз, – Я вас разочарую, но Сережа не успел мне ничего сказать. Так что вы его несколько опередили. Поэтому цветов я не заслужила, и очень вас прошу…. Вы ступайте пока домой. Я вам позвоню позже, если вы мне оставите телефон… Мы сегодня же решим с Сергеем Тимофеевичем все вопросы.

– Ой, – тихонько пискнула Настенька, – Что же я натворила?…. Но Сереженька меня уверял, что вы уже в курсе…

– Идите! – грозно прохрипела я, и юное создание мгновенно выпорхнуло из приемной, успев, однако, оставить свой пакет с букетом на ручке двери.

25 сентября (воскресенье) – 26 сентября (понедельник, утро)

Мне сложно будет описать, как прошли следующие несколько часов. Сначала я выпила весь коньяк из конторских запасов. Потом долго рыдала на плече у Колюни, постоянно порываясь заставить Петра Ивановича поехать домой и собрать, к чертовой матери, все вещи Сергея с тем, чтобы отвезти их на свалку. Наш водитель и охранник, честно говоря, пребывали в шоке. Не знаю, что они поняли из моих сбивчивых объяснений, перемежаемых пьяной икотой, но Колюня постоянно гладил меня по голове, да так интенсивно, что у меня в волосах сбился колтун, а Петр Иванович сам набрался коньяку под завязку, непрерывно куря и повторяя : «Урою гада!».

Самое интересное, что позвонить Сергею я так и не решилась. До тех пор, пока я не слышала покаянный голос мужа, мне все казалось, что слова Насти еще как-то можно объяснить, а саму ситуацию разрулить безболезненно для всех. Но как только я представляла, что Сережка сейчас начнет лепетать в телефонную трубку о том, что он, конечно же, последний подонок, но все сложилось так, как сложилось и ничего исправить нельзя, – я с новой силой заливалась рыданиями.

Наконец в приемную тихо протиснулась Юленька.

–Витолина Витальевна, там вас какая-то Качалова спрашивает по телефону, вы есть или нет? – несколько растерянно среагировала секретарша на нашу вдребезги пьяную компанию.

– Скажи ей, что меня нет! То есть, что я есть и обязательно… Слышишь? Обя-ззза-а-а-а тельно! В общем, я срочно возьмусь за её дело, как только этот подонок будет выгнан из дома к своей Настеньке. А сыну я запрещу даже произносить его имя! Поняла?

– Да, – пискнула Юленька, – Я скажу, чтобы она позвонила вам завтра…

Само собой разумеется, что домой я не поехала. Не из принципа. Просто Колюня с Петром Ивановичем, доутешавшись меня до того, что уже сами еле могли разговаривать, кое-как уложили меня на диван в кабинете, заботливо укутав пледом, и заняли круговую оборону на креслах в приемной. Так и пролетела ночь.

А рано утром, не смотря на количество выпитого накануне коньяка, мы уже сидели за столом, абсолютно трезвые, без малейших следов похмелья и держали военный совет. Видимо, пережитый стресс так подействовал на наши головы, что они стали работать как компьютеры, на время заблокировав всяческие там недуги, абстинентные синдромы и прочие нормальные проявления физического нездоровья.

– Значит так, Витолина Витальевна, – затянулся сигареткой Колюня. – Горячку пороть не будем. Мы же сами себе детективы. И если за чужими мужьями вон уже сколько раз следили, то своего как-нибудь вычислим. Во-первых, нужно выяснить, как часто и где он встречается с этой Настенькой. Во-вторых, засечем степень интимности их отношений.

– Действительно, – вмешался Петр Иванович – Может он её под ручку гуляет, а сам в сторону кривится. Связался, дескать, черт с младенцем. В любом случае, для всяких там разводов и разделов имущества нам нужны неопровержимые улики.

– Мальчики, ну почему никому из нас не приходит мысль в голову, что эта Настя нас просто надула? Что это подстава какая-нибудь? Значит вы, как и я, мгновенно во все поверили? Значит, у нас были основания сомневаться в Сереже? Как же так? – я все никак не могла поверить, что моя жизнь полетела под откос и теперь мне остается только четко планировать какие-то «процессуальные» моменты будущего расторжения брака.