Наталья Олейникова - Поверь в свою счастливую звезду

Возле дома, где мы снимали квартиру, был парк, самый старый в нашем городе. Аллеи его украшали столетние дубы, клены, ясени и мы часто с Владей сидели на скамеечке и ели мороженное, или он катался на качелях, а я сидела просто так, глядя на желтеющую листву, и думала о том, что совершенно напрасно мучилась столько лет и не каждый брак следует сохранять. Если бы я раньше решилась на этот шаг, может быть, удалось избежать многих проблем с детьми, они бы меньше впитали в себя потребительское отношение к жизни своего папы, его наглость, и неуважение к людям. А сейчас я имею потраченные напрасно лучшие годы молодости, и детей, убежденных, что с моими желаниями и интересами можно не считаться, ведь мама нужна как обслуживающий персонал для их удобства. Чего стоила «коронная» фраза Василия, в ответ на просьбу убрать за собой посуду или чем-то помочь по дому: «А тебя я зачем держу в хозяйстве?». К счастью, я спохватилась не слишком поздно, и уверена: все лучшее у меня только начинается!

Каждое утро, идя на работу, я проходила по дубовой аллее, как через зеленый коридор. Зеленый, или желтый, шуршащий под ногами, или покрытый снежной пеленой, как в заколдованном царстве, он успокаивал меня, дарил прилив бодрости, и надежду на перемены к лучшему.

У меня были друзья, Рая и Антон, семейная пара, приехавшая из Братска с двумя детьми: 15-летней Настей и 5-летней Аней. В свое время я помогла им получить прописку в нашем районе. Антона в Братске преследовали то кредиторы, то бывшие жены, да и экология там ужасная, и он решил сменить место жительства, но оказался настолько невезучим, что покупка дома пришлась у него как раз на август 1998 – всем известный «черный вторник», когда его доллары, переведенные в рубли по курсу Центробанка, на следующий день обесценились более чем в три раза. Поэтому покупка дома в городе стала невозможна, он еле-еле смог купить маленькую хатку в станице. Им, коренным горожанам, пришлось держать кур, уток и свиней, чтобы прокормиться. Антон с высшим образованием устроился скотником на ферму в колхоз. Я иногда приезжала к ним в станицу. Летом там было хорошо: во дворе мы собирали малину, вишню, сливу, яблоки и груши, сидели за столом в беседке, обвитой виноградом, и ходили купаться на речку. Но с наступлением осени все вокруг становилось серым, унылым и раскисшим от дождей, по улице можно было проехать только на тракторе, да и то с трудом, и даже поход в туалет во дворе требовал ловкости и сноровки и превращался в кросс по пересеченной местности.

Каждую весну всем колхозникам раздавали участки, на которых росла сахарная свекла, и обязывали ее полоть. После уборочной за это давали несколько мешков сахара. Антон с Раей уговорили меня помочь им с прополкой, пообещав, что без сахара меня не оставят. Сахар стоил дорого, сын любит варенье и чай с сахаром, и я согласилась.

И вот мы собираемся на поле. В 6 утра по улице проезжает колхозный автобус и собирает всех желающих на прополку. Владик остался за няньку с пятилетней Анечкой. Антон, Рая, их Настя и я сидим у обочины с тяпками. Я никогда до этого не держала в руках тяпку, и боюсь, что не отличу свеклу от сорняков, но меня обещают научить этой премудрости. Минут двадцать потряслись по деревенской дороге, и увидели перед собой бескрайнее поле. Наш участок – один гектар. Я никогда не знала, много это или мало. В ширину – двадцать грядок, но конец каждой грядки терялся где-то за горизонтом. Пока мне объясняли, как держать тяпку и как полоть, обитатели соседних участков ушли далеко вперед. Даже дети лет десяти-одиннадцати пололи ловко и быстро. Похоже, что они рождаются с тяпками в руках.

– Эй вы, городские!, – кричал нам сосед слева., – Это вам не кнопочки нажимать на компьютере!

Я представила, как беспомощно выглядел бы он за компьютером, но от комментариев воздержалась и взялась за тяпку. Ярко светило солнце, несмотря на ранее утро, день обещал быть очень жарким. Через час работы я огляделась по сторонам: Антон, Рая и Настя опередили меня не намного, а край поля как был, так и остался за линией горизонта. Еще через пару часов я не могла разогнуть спину, и когда меня позвали завтракать, есть совсем не хотелось. Солнце припекало все сильнее, пот струился по лицу, на руках горели мозоли, и я проклинала себя за дурацкую идею – лучше бы купила этот сахар. Мы дошли до середины поля, уже не видно было дороги – только одна бескрайняя свекла, море свеклы. У Антона остановились часы, и мы не знали, сколько осталось до приезда автобуса. Автобус обычно забирал людей в час, а потом в пять часов. Я опять склонилась над своей грядкой, и вдруг услышала Настин крик: «Автобус! Автобус приехал!». Мы кинулись бежать по грядке к автобусу, но ноги вязли в мягкой земле. Автобус быстро развернулся и уехал.

Мы повернулись и пошли обратно. Солнце палило просто беспощадно. Вода у нас кончилась. Соседей поблизости не было видно, чтобы попросить у них воды. Так мы работали еще пару часов, и когда я увидела на краю поля машину-водовозку, то подумала, что от жажды у меня начались галлюцинации. Мы попили и вернулись на поле. Наконец-то мы дошли до конца грядки, но мы все вместе за весь день пропололи только четыре грядки из двадцати!

Вечером у меня хватило сил только искупаться в летнем душе, где вода в бочке нагревалась от солнца, и дойти до кровати. Спину ломило со страшной силой.

За несколько дней мы пропололи все-таки весь участок. При виде тяпки меня до сих пор бьет нервная дрожь. Но самое интересно, что сахар мы так и не получили. Антон напился на работе и обматерил главного механика колхоза. За это его лишили премии и двух мешков сахара.

Мой сын, мудрый не по годам, посоветовал мне не расстраиваться из-за этого. «Хорошо, что не случилось чего-то похуже, мы все живы и здоровы» – уговаривал меня он. Владик не доставлял мне особых проблем ни своим поведением, ни успеваемостью в школе. С отцом он, конечно, общался, я не могла ему этого запретить, да и не видела в запретах никакого смысла.

Все в нашей жизни было здорово, за исключением одного: у нас не было своего жилья. Я обошла все банки, но про ипотечный кредит в нашей глуши никто не слышал. Обычного кредита на неотложные нужды, который можно было взять по размеру моей зарплаты, не хватило бы даже на собачью конуру. Я часто шла по улице и думала: вот добротный дом, вот ветхий, вот саманный, а у меня нет вообще никакого.

Проблема жилья меня очень волновала еще и потому, что хозяин, у которого мы снимали квартиру, через год начал ссориться со своей сожительницей, и она постоянно грозилась его выгнать. У меня не было определенности, сколько мы еще сможем здесь прожить. В попытках найти другую квартиру, мы с подругой Татьяной обошли все пятиэтажки в центре, но не смогли найти не только ничего подходящего, но даже вообще никакого.