Мария Сорокина - Ритуал истины

Олег, как и раньше, с аппетитом смолотил целую кучу продуктов, так как всегда был классическим жаворонком. Я же, являясь неисправимой совой, ограничилась только чашкой кофе, так как обычно не чувствую по утрам никакого аппетита.

Было очень приятно и здорово снова сидеть вместе за кухонным столом, при этом зная, сколько ложек сахара нужно каждому в кофе: Олегу две, мне – ни одной.

Самолёт улетал из Шереметьева, это не так уж далеко, поэтому провожать Олега в аэропорт я не стала.

Зачем, если он вызвал такси, не желая морочиться с перетаскиванием огромного чемодана в общественном транспорте.

Я знала, что он не планирует держать связь по телефону и Интернету, знала, что он едет один и в совершенно незнакомое место, но всё равно не беспокоилась. Но я вовсе не бессердечная сволочь, как может показаться со стороны… Просто внутренний голос с уверенностью подсказывал мне, что в другой стране с Олегом всё будет хорошо, что он и правда должен отдохнуть от всех и «найти себя». А я… Я понимала, что моё сердце теперь свободно от пронзительной любви к нему, и поэтому могу попрощаться с ним, не как с парнем и любовником, а как с хорошим, верным другом.

Проводив Олега, я, сама себе удивляясь, с облегчением вздохнула.

Начиналась совсем другая жизнь.

Глава 3

Я решила посвятить пару дней лени и релаксу: смотреть на ноутбуке любимые сериалы, поедать вкусняшки, играть в игры на икс-боксе, который Олег милостиво мне оставил, и отмокать в горячей ванне по целому часу кряду. В общежитии, конечно, такой роскоши позволить себе было нельзя, так как там выстраивалась очередь даже на посещение уборной.

Для того чтобы приступить к своему чудесному плану, следовало сначала накупить продуктов. Я взяла деньги, которые авансом выплатил мне Олег за пару статей, и отправилась в крупный торговый центр.

Вытащив наушники, а потом и вовсе отключив телефон, я брела по дороге, полностью погружённая в мысли, слушая звук собственных шагов. На улице уже смеркалось, налетел неприятный ветер, на небе понемногу сгущались тучи, обещая дождливую ночь. Проходящие мимо люди кутались в пуховики и торопились домой, отчаянно мечтая о чашке горячего чая и пушистых тапочках. Совсем как я сама. Однако между мной и этими прохожими всё-таки было одно значимое отличие. Их дома кто-то ждал.

Странно, но я с неожиданной ясностью почувствовала, как внутри меня понемногу разворачивается апатия. Казалось бы, радоваться надо своей свободе. Да я вроде бы радовалась первую половину дня, а сейчас, к вечеру, вдруг догнало, да так по голове стукнуло, что мало не покажется.

Оказавшись дома, я отнесла накупленное «добро» на кухню, и поставила кипятиться чайник.

Весь сегодняшний день я занимала свои мысли действиями, а теперь угомонилась, наконец. Торопиться было уже некуда: на работе меня ждали только со следующей недели, включать телевизор или компьютер не хотелось, мысли о ванне с пеной тоже не вызывали ажиотажа. Не требовалось даже выполнять бытовые дела по квартире. Она, как и пару дней назад, выглядела чистой и опрятной. Даже на верхних полках не было видно пыли.

Оказавшись без дела, я уже в полной мере ощутила своё одиночество, словно оказалась одна не в квартире, а вообще, во всём мире. И даже, кажется, была совсем недалеко от истины.

Моя общага осталась в противоположном конце Москвы, и как ни странно, я даже немного по ней заскучала. Впервые в кухоньке не толпилась целая куча людей, желающих приготовить ужин, из комнат не доносились громкие разговоры и музыка, а по коридору не топотали надоедливые детишки.

Мама в данный момент находится в другом городе и вряд ли помнит о моём существовании, Олег через сутки окажется на другом континенте, а больше у меня и нет никого…

Задумавшись об этих прискорбных фактах, я впала в прострацию, и добрых двадцать минут просидела, всматриваясь в кружку с остывающим чаем. В сердце поселилась тягучая, словно карамель, и горькая, словно полынь, тоска.

В таком состоянии я точно не сумею заснуть, а только измучаюсь. Проворочаюсь в кровати пару часов кряду, принимаясь то хныкать, то грызть подушку, то мечтать о несбыточном или, что ещё хуже, вспоминать былое.

В голове вдруг возникло «логичное и здравое» решение, что стоило бы пойти прогуляться.

Я хмуро выглянула в окно. Уже наступила ночь, город накрыла темнота, ветер безжалостно трепал кроны деревьев. Но отступать не хотелось.

Пожалуй, это и правда помогло бы мне слегка развеяться.

Не откладывая в долгий ящик, я накинула куртку, надела кроссовки и вышла из дома.

Квартира Олега находилась в очень удачной точке: до метро пятнадцать минут ходу, это очень близко, а шума от самого метро не слышно. К тому же, тут неподалёку находится большой благоустроенный парк, и водохранилище, где можно кормить уток и чаек. Но в такой поздний час ворота заперты, поэтому лучше просто пройдусь по дворам.

Засунув руки в карманы, я быстрым шагом двинулась по улице.

Окружающий антураж навевал тоску.

На город понемногу наползал туман, видимость значительно ухудшилась. Многоэтажные здания казались серыми, холодными и безжизненными, несмотря на редкие освещённые окна, в квартирах которых хозяева ещё не спали.

Совсем недалеко отсюда находилась огороженная забором стройка. Ещё год назад сюда приехали рабочие, перегородили территорию с гаражами-ракушками, предоставили официальное уведомление о законности строительства, прогнали автовладельцев, заставили «переселить» их железных коней на платные парковки… и уехали, оставив всех в полном недоумении. Я привыкла сокращать путь до дома через эту, так и не начатую, стройку, хоть Олег и ругал меня за безалаберность… И даже заставил домоуправление закрыть удобную калитку, которая вела на территорию стройки.

И кажется, спустя полгода моего отсутствия в этом районе, строительство нового дома так и не решились продолжить. Через щели в железных листах был виден котлован, пара вагончиков для строителей-таджиков, а вся территория заросла бурьяном. Бродячие собаки, а может, очень ленивые люди прокопали под забором удобный лаз, через который при желании можно было бы пролезть на территорию. Но таким опасным и безрассудным способом сокращать себе путь я, конечно, не стала.

С неба посыпалась неприятная морось, и желтоватые фонари освещали её крошечные капельки. В остальном они плохо справлялись со своей задачей, не в силах распространить свет дальше, чем на пару метров.

Странно, но прохожих не было.

Я имею в виду, что вообще не было.

Не спешили с зонтиком припозднившиеся женщины, не шатались на площадке местные алкоголики, не бежали с вечеринки подростки.