Иван Аршинин - Ренессанс

Ева замолчала, бросила на меня беглый взгляд с улыбкой на губах.

– Куда мы едем, это, наверное, самое жуткое место, где мне предстоит побывать. Проверю-ка я батарейки, а то не хочется оказаться там без света.

Все было отлично, оба фонарика светили очень ярко. Часть дороги мы проговорили, я был совсем расслаблен, но когда Ева свернула на гравийную дорогу, что шла между густых деревьев, мне стало не по себе. Снег все еще падал, и я вглядывался в даль. Проехав еще метров сто, мы увидели высокий кирпичный забор, который вырывали фары из объятий темноты. Одно меня радовало, что на снегу нет ничьих следов.

Наконец, доехав до главных ворот, мы остановились.

– Давай сразу развернемся, – попросил я Еву.

Она только улыбнулась и согласилась. Припарковавшись, она заглушила мотор.

– Ну что, идем?

– Ага, – неохотно согласился я.

На меня это место действовало подавляюще.

Когда я вышел на улицу из теплой машины, меня сразу же пробрал мороз. Но не от холода. Это просто невероятно жуткое место. Воображение играет на полную катушку. Оборачиваешься на каждый шорох. Мы включили фонарики и стали проходить к главному входу. Нас встретили там огромные железные ворота. Справа от них висела табличка на кирпичной стене, которая гласила: "Клиника для душевнобольных "Святой Марии"". Я перевел луч света чуть ниже: "Да найдете Вы свой приют здесь", – гласила надпись. Возможно, какая-то цитата. А еще ниже было два имени.

– Два основателя этой клиники, – пояснила Ева. – Первое имя – Бальтазар – это бизнесмен, который заложил основу этой клиники, второе – Эден – это человек, который отстроил большую часть больницы.

– Я смотрю, у меня появился личный гид, – с улыбкой сказал я.

– Давай уже перелезать за забор, – нетерпеливо произнесла она.

Ворота были ожидаемо закрыты, на них висела толстенная цепь с амбарным замком. Пролезть между прутьев не представлялось возможным, слишком уж они были узкими. Я уже мельком увидел саму больницу, но старался сохранить интригу и не смотреть на нее. Поглядев через решетку прутьев и посветив фонарем, я еще раз убедился, что никаких следов на земле нет. Все было укутано в белое покрывало.

Мы стали перелезать через забор. Предварительно, я просунул через прутья фонарик и бейсбольную биту.

Я освещал Еве ворота, когда она перелазила, чтобы она не оступилась в темноте и не упала. Когда настала моя очередь, мы поменялись ролями. Ребра саднило и перелазить мне было совершенно некомфортно.

– Вот так приключение, – ворчливо произнес я, перелезая через забор.

– Ну ты и старый дед, Айзек Крамер.

Ступив на территорию больницы, я взял свой фонарь и биту.

Справа от входа стояла статуя ангела, который смотрел, склонив лицо вниз, и прикрывал его правой рукой. Надпись также напоминала, что это за клиника и здесь была все та же цитата, что и на входе в главные ворота.

Надо признать, территория была просто огромной. Намного больше, чем я ожидал. До самой больницы от ворот нужно было идти еще метров шестьсот. Слабый лунный свет пытался пробиться сквозь облака, освещая нам путь. Когда ты видишь такое огромное здание в слабом свете луны, и тебе виднеются только очертания, не более, оно производит на тебя настоящий фурор. По всему телу у меня пробежали мурашки от увиденного. Оно напоминает мне огромное мертвое животное. Которое когда-то было царем в своем мире, а сейчас его все забыли, и оно погибло от тоски. Посмотрев по сторонам, я понял, что я не вижу забора, который был по левую и правую руку соответственно от меня. Там только ночная чернота. Я старался вглядываться в темноту, как мог освещал себе впереди путь фонарем. Мы потихоньку пробирались к больнице, оставляя за собой две дорожки потревоженного снега. Справа я увидел в темноте церковь, а может, мне показалось.

– Там церковь? – указал я фонарем.

– Ага, там церковь, вон там… – Ева показала куда-то влево. – Котельная, а за ней крематорий.

Высокую трубу котельной я увидел почти сразу, как, собственно, и огромные шпили, о которых рассказывала Ева.

Я все никак не мог оторвать взгляда от самой клиники, по мере приближения к ней, она все больше и больше впечатляла.

Я вдруг вспомнил, сколько смертей произошло на этой земле. Становилось по-настоящему жутко. Меня просто пронзала атмосфера этого места. Когда мы подошли достаточно близко, я стал вглядываться в окна самой клиники. Кое-где они были закрыты ставнями. Те окна, что были не закрыты, приковывали все мое внимание. Я смотрел на них как завороженный. Мой мозг то и дело подкидывал мне дурацкие мысли. А что, если я сейчас увижу там чей-нибудь силуэт, стоящий и смотрящий на нас, или как кто-то промелькнет в окне.

Сама архитектура выглядела волшебно. Я то и дело скользил лучом света по стенам клиники.

Мы подошли к главному входу в здание больницы. Нас встретило огромное крыльцо с большим козырьком, который держался за счет двух колон, что стояли по бокам.

– А когда больница перестала работать? – спросил я шепотом, наверное, я боялся что нас кто-то услышит.

– Она продолжала свою работу с момента своего последнего открытия и закрылась только чуть более полугода назад. Так что, возможно, с момента закрытия мы тут первые.

Я подошел к двери и попытался ее открыть.

– Закрыто, – констатировал я.

– Давай поищем другой вход.

Мы направились к церкви. Попутно нам попались лавочки, занесенные снегом, и столики. Наверное, тут устраивали прогулки для больных. Лавок было много.

– За больницей есть даже собственный парк, – сказала Ева.

Меня охватывал легкий страх. Я не мог с собой ничего поделать, он обволакивал меня полностью. Дверь в церковь была ожидаемо закрыта, Ева предложила залезть через окно или поискать другой вход.

Мы обошли строение, с другой стороны был черный ход. Дверь была также заперта, но она была и более хлипкой на вид.

– Попробуй выбить ее, – сказала Ева.

– Ты заставляешь меня совершить грех и ворваться в Господний дом? – отшутился я.

– Поверь, я думаю, он уже забыл про это место.

Собравшись с силами, я пнул дверь в области замка. Послышался хруст.

– Надеюсь, это хрустят не мои ребра.

– Давай еще раз, – приказала Ева. – Все с твоими ребрами нормально, по большей части только ушиб и совсем небольшая трещина в одном из них.

– О, правда, ну спасибо, что обнадежила, – ехидно ответил я.

Со второй попытки замок вместе с косяком был вырван с мясом. Дверь с силой распахнулась и ударилась об стену, создав, тем самым, сильнейший шум, от которого меня всего передернуло.

Секунду мы стояли и просто вслушивались в тишину.

– Да простит нас Господь Бог, – тихо сказала Ева.

– Не стоит шутить с религией.