Елена Бреус - Отравленные воспоминания

–Я тебя убью! – яростно выкрикнул Павлик в наступившей тишине, и Тамара встревоженно нахмурилась. Она отложила отчет и поднялась из-за стола.

–Ты что такое говоришь? – возмущенно произнесла она, заходя в детскую.

Двойняшки, обладая совершенно разными темпераментами, ссорились крайне редко, а тут такие сильные выражения!

–А чего она! – сын обиженно надул нижнюю губу. – Она синий фломастер не дает!

–Это ты не даешь, а он мне нужен, – горячо вступила в свою защиту Таня.

–Мам, она сказала, что я рисовать все равно не умею, – выкрикнул Павлик со слезами на глазах. – И отобрала!

–Спокойно, – повысила голос Тамара, укоризненно качая головой. – Из-за такой ерунды шум подняли! Павлик, разве можно говорить сестре “убью”? У кого ты такому научился?

–У тебя! – запальчиво крикнул мальчик.

–Что-о-о?… – брови Тамары изумленно взлетели вверх. – Когда это я так говорила?

–Позавчера, – Павлик с вызовом выпятил подбородок.

–Да я никогда… – возмутилась Тамара, но мальчик не дал ей закончить.

–Ты с тетей Олей разговаривала по телефону и сказала: “я ее убью!”

–Я… – Тамара набрала полную грудь воздуха для негодующих возражений и так и замерла с открытым ртом. Точно. Позавчера вечером звонила Ольга, и в разговоре речь зашла об Осинской, а поскольку в тот день Алла Игоревна организовала Тамаре очередную производственную пакость, то немудрено, что беседа протекала именно в таких выражениях. И хотя говорила она из кухни, получается, что наиболее эмоциональные отрывки все же доносились до детей.

–Павлик, – Тамара постаралась сделать строгое лицо. – Я это сказала понарошку. Так нельзя говорить. Тем более своей сестре.

–И я понарошку, – упрямо мотнул головой мальчик, метнув сердитый взгляд на Таню. – Только пусть фломастер отдаст!

–Господи, да у вас же их полно, – всплеснула руками Тамара, указывая на ковер с множеством раскиданных фломастеров.

–Синий – один! – хором ответили дети.

–Ну и что? Все равно это не повод, чтобы ссориться. Синий фломастер можно заменить синим карандашом.

–Но карандаш же… – попыталась обиженно возразить девочка.

–Я говорю можно заменить! – рявкнула Тамара, теряя терпение. – Надо его только хорошенько послюнявить. Проявите креативность!

По озадаченным детским физиономиям она поняла, что с “креативностью” они не знакомы и поправила себя:

–Смекалку, в общем, проявите, выдумку, понятно?

–Понятно, – дети, видя, что мать всерьез рассержена, послушно закивали.

–Ладно, – вздохнула Тамара, сбавляя обороты, и скомандовала. – Слушать сюда! На сегодня рисование окончено. Марш мыть руки, чистить зубы и спать. А завтра я куплю новый комплект фломастеров, где будет еще один синий. И чтобы никаких больше ссор, ясно?

–Ясно! – брат с сестрой нехотя отправились выполнять указания, а Тамара вернулась к отчету, но работа не клеилась.

Она никак не могла сосредоточиться на цифрах и выводах, мучимая привычным угрызениям совести о том, что она плохая мать, которая учит детей злобным выражениям, загружает их незрелый мозг непонятными словами и запутывает отсутствием логики в собственных поступках. Сначала в приказном порядке велела проявить смекалку, но тут же сказала, что купит еще один синий фломастер. Что должен подумать при этом любой нормальный ребенок?

Тамара вздохнула и с досадой захлопнула отчет. Чертова Алла Игоревна! Если бы она не полезла в него своими неумелыми ручками, то его бы уже благополучно сдали руководству.

–Да когда же мы от тебя избавимся! – в сердцах произнесла она и тут же испуганно вытянула шею, проверяя, не услышали ли ее дети. В комнате никого не было. Таня и Павлик уже лежали в своих кроватях, и Тамара слегка успокоилась.

В памяти всплыла сегодняшняя сцена в месте для курения, когда они с подругами вдохновенно изобретали способы расправы с проклятой начальницей. Невольно усмехнувшись, Тамара подумала, что тема убийства Аллы Игоревны а последнее время звучит подозрительно часто. При одном упоминании имени Осинской у нее – да и не только у нее – руки сами собой сжимаются в кулаки. Тамара со злостью захлопнула злополучный отчет, швырнула его в сумку и тоже отправилась спать.

***

Ольга открыла дверь квартиры своим ключом и вошла в темную прихожую, пропахшую хлоркой и валерьянкой.

–Мамуль, бабуль, я пришла, – громко крикнула она, на ходу снимая сапоги и плащ.

–Тише! – из кухни бочком высунулась мама Ольги. Она сделала страшные глаза и приложила палец к губам. – Бабушка спит.

–Как это спит? – удивилась девушка. – Сегодня же среда. День прогулки. Неужели она пропустит прогулку?

На смену удивлению пришла озабоченность.

–А как она себя чувствует? – нахмурилась Оля.

–Да вроде ничего с утра была, а сейчас ее сморило… – Олина мать грустно покачала головой. – Возраст берет свое…

Женщина чуть слышно вздохнула, но поспешила стереть с лица печальное выражение. Она ласково улыбнулась дочери, кивая в сторону плиты.

–Пойдем, я тебя покормлю.

–Ну, мам, – возмущенно сдвинула брови Ольга. – Зачем ты готовила? Я же сказала, что сама все сделаю.

Олина мать никогда не отличалась крепким здоровьем, а восемь лет назад у нее случился инсульт, от которого она так до конца и не оправилась. Она с трудом могла передвигаться по комнате и делать простейшие вещи, но всеми силами старалась помочь дочери по хозяйству, поскольку бабушка была вообще неходячей. После автомобильной аварии та могла передвигаться только в инвалидном кресле.

–Это кто тут говорит про мой возраст? – раздался из глубины коридора негодующий голос и скрип этого самого кресла. – Если я на минутку прикрыла глаза, то это еще не значит, что я заснула!

Бабушка, Нина Ефимовна, сердито сверкнула глазами на дочку и внучку и воинственно задрала подбородок вверх.

–Бабуль! – радостно улыбнулась ей Ольга. – Никто и не сомневался, что ты не спишь. Не могу себе представить, чтобы ты пропустила прогулку.

Вечерние прогулки по понедельникам и средам были любимым развлечением старушки, и в эти дни она с особым нетерпением ждала Олиного прихода с работы.

–Дай ей поесть, мам. И сама поужинай, – добродушно произнесла Ольгина мать, про себя вздохнув с облегчением.

Бабушка не пропустит прогулку, то есть привычный уклад жизни остается в силе. Значит сегодня ничего плохого не произошло, и тягостные мысли об ухудшении здоровья старушки можно отбросить. Хотя бы на время.

–Я не хочу есть, – гордо возвестила Нина Ефимовна. – Иди, Оля, ужинай. Я подожду.

Быстро покончив с едой, Ольга выкатила тяжелую инвалидную коляску из квартиры. Благодаря стараниям домоуправления, в их подъезде был и пандус и удобный въезд для колясок, но тягать увесистый агрегат маленькой пухленькой Ольге все равно было тяжеловато.