Елена Бреус - Отравленные воспоминания

Но, когда Андрюше исполнилось десять лет, жизнь его неожиданно переменилось. Все началось с переезда в их дом новой соседки. Женщина оказалась в прошлом танцовщицей и стала вести кружок бальных танцев в местном дворце пионеров. Однажды, видя, как мальчик бесцельно слоняется по двору в течение нескольких часов, она предложила матери Краснова:

–Люда, а давай-ка я твоего мальца в свой кружок запишу. У нас девчонок-то полно, а партнеров для них вечно не хватает.

Юный Андрюша был мальчиком покладистым. Он для порядка лениво возмутился такому предложению – че я, дурак че ли, с девчонками по кругу хороводы водить? – но в дом пионеров пошел, поскольку маму любил и слушался.

После трех занятий новая соседка виновато говорила матери Андрея:

–Он, Люда… Как бы это сказать… Не очень способный. Нет, ну не то, чтобы совсем, но… Самое простое движение запоминает только с восьмого раза… Двигается, будто палку проглотил… Но у нас мальчиков так не хватает, так не хватает!

Она расстроенно покачала головой и добавила:

–В общем, медалей на конкурсах ему, конечно, не видать, но при нашем мужском дефиците даже он может карьеру сделать.

Эти слова глубоко запали в душу матери Андрея. Она не очень хорошо представляла себе карьеру танцовщика (точнее, вообще не представляла), но само словосочетание – карьера плюс танцы – казались ей чем-то невероятно прекрасным, прибыльным и почетным, а главное, прямо противоположным тюрьме и алкоголю. Вот ведь удача какая – мальчиков у них не хватает, одни девочки танцевать хотят. Вот где Андрюшенька сможет развернуться!

И она с восторгом принялась шить мальчику костюмы для танцев, наглаживать белые рубашки и заказывать специальные туфли, но радость ее длилась недолго. Сыну очень быстро надоело кружить по танцполу. Уже через месяц он бросил занятия и вернулся к привычному ничегонеделанию во дворе. И тут мать Краснова едва ли не впервые проявила характер. Она поразмыслила и решила обратиться за помощью к двоюродному брату покойного мужа – благо тот как раз вышел на свободу после очередной отсидки. Запасшись бутылкой водки и внушительным куском копченой грудинки, она пришла к родственнику и в красках описала ему свои материнские горести и мытарства, а также трагическую судьбу мальчика, которая неминуемо его постигнет, если тот прекратит занятия танцами.

–Ммм… И чё? – промычал родственник, вполуха слушая ее монолог и с наслаждением обнюхивая копченую свиную шкурку.

Андрюшина мать подобралась, сжала кулачки и решительно выпалила:

–Поговори с ним. Скажи, что если бросит танцевать, то ты с ним… По-мужски разберешься!

Сказала и замерла в ожидании ответа.

–Ладно, – медленно произнес мужчина, почесав волосатую грудь, расписанную синими чернилами под Палех. – Понял. Поговорю.

И поговорил. Неизвестно, какие аргументы он привел своему юному родственнику, но с тех пор Андрюша не пропустил ни одного занятия танцами, а через пару лет и сам осознал всю мудрость принятого матерью решения. Он все так же плохо учился, но танцевал на всех показательных мероприятиях школы, города и даже области. Вальс, танго, самба – все эти танцы рассчитаны на двоих, и Андрюша был нарасхват, несмотря на свои скромные способности. Вальсируя с разными партнершами, он по некоторым предметам даже переполз с троек на четверки и к концу школы начал подумывать о поступлении в институт, но тут ему повезло попасть в труппу небольшого шоу-балета, гастролировавшего по южным курортным городам, и мысли об учебе мигом испарились.

Краснова захлестнула жизнь-праздник. Новые города, новые люди, пляжи и гостиницы в которых требовалось произвести несложные движения на сцене, неизменно вызывающие одобрение подвыпившей публики – и казалось, так будет всегда. Денег, правда, много не платили, но к чему нужны деньги если и без них всегда есть девушки, еда и выпивка? Так Андрей танцевал по жизни несколько лет, не задумываясь о завтрашнем дне, но, как это всегда бывает, неприятности поджидали его за углом.

На очередном курорте, развлекаясь после удачного выступления, они с приятелем решил погонять на квадроцикле. Оба были изрядно выпившими и, пренебрегая запретами, вылетели на дорогу на большой скорости, где столкнулись с грузовиком. Приятель отделался ушибами и сотрясением мозга, а Краснов сломал несколько ребер и обе ноги. Жизнь-праздник исчезла в один миг, сменившись чередой больничных палат и мучительных хирургических вмешательств, но даже после нескольких операций у Андрея осталась хромота. О танцевальной карьере пришлось забыть. Он вернулся в родной город и несколько месяцев маялся без дела, сидя на шее у матери. Ему казалось, что мир рухнул. Все то, к чему он привык – красивая одежда, ресторанная еда и развлечения – исчезло, словно никогда и не существовало. Надо было устраиваться на работу, но кроме танцев Краснов ничего не умел.

На помощь снова пришел двоюродный брат отца. К этому времени он окончательно завязал с уголовным прошлым, остепенился и работал охранником в небольшой фирме. Он помог устроить туда же Андрея, и у того началась новая жизнь: темно-синяя-форма-сутки-через-двое. Новую работу Краснов поначалу ненавидел. Очень уж она отличалась от всего того, к чему он привык, но делать было нечего и он понемногу стал приспосабливаться к сине-серым будням.

Мать Андрея, видя, что тот мало-помалу осваивается с новой жизнью, возрадовалась и стала потихоньку подыскивать сыну невесту. Выбор ее остановился на девушке Люсе, скромной и работящей медсестре из соседнего подъезда, но этим планам не суждено было сбыться. От прежних роскошеств Андрей оставил себе одну слабость – раз в месяц ходить в казино. Здесь он и познакомился с Аллой Игоревной Осинской. Та была несказанно удивлена, узнав в игроке напротив охранника из своего офиса, и неожиданно заинтересовалась им. Интерес оказался взаимным и бурным, и уже через полтора месяца пара сочеталась законным браком. Покладистый характер Краснова, привыкшего слушаться маму, не вошел в противоречие с властной натурой Осинской, и они отлично поладили. Андрей с наслаждением вернулся к красивой жизни – великолепный дом, новая одежда, дорогие безделушки и прочие радости снова завертелись вокруг, давая ощущение безграничных возможностей.

Осинская сочла, что ее муж не может работать охранником, и тот немедленно уволился, но, чтобы он не сидел без дела, заставила его записаться на курсы дизайнеров интерьера, на которые тот, впрочем, не ходил. Теперь Алла Игоревна гордо заявляла всем, что ее Андрюшенька – творческая натура и будущий гений дизайна. Андрюшенька, который не умел рисовать и в жизни не отличил бы модерн от барокко, согласно кивал и с умным видом повторял заученную фразу о том, что арт-деко в наше время уже не тот. Почему именно арт-деко стал “не тот”, и что вообще такое этот самый арт-деко Краснов ответить бы не сумел, но, по счастью, никто его об этом не спрашивал.