Борис Романов - Анна Андерсон и «екатеринбургские останки»

Вот что написал Эдвард Радзинский в своей книге о встрече с неким человеком (видимо, старым чекистом), который рассказал ему следующее:

« Я расскажу вам то, что говорилось второму поколению советских разведчиков в разведшколе… это 1927-1929 годы. Все они давно в могилах – и вы вряд ли услышите это от кого-нибудь, кроме меня… Итак, на развед-управских курсах нам рассказали следующее: надо было расставить Семью как можно удобнее для расстрела. Комната (наверху) была узкая – и боялись, что сгрудятся. И тогда Юровский придумал. Он им сказал, что надо сойти в подвал, потому что есть опасность обстрела дома. А пока суть да дело – их должны сфотографировать. Потому что в Москве-де беспокоятся и слухи разные ходят – о том, что они сбежали (действительно, в конце июня была тревожная телеграмма об этом из Москвы. – Э.Р.). И вот они спустились вниз и встали, для фотографии, вдоль стены. И когда они построились… »

Далее Радзинский пишет уже от себя:

« Как все, оказывается, просто! Ну конечно же, он придумал, будто Семью собираются фотографировать. Возможно, даже пошутил, что он-де бывший фотограф. Отсюда его команды, о которых пишет Стрекотин: "Станьте налево… а вы направо". И отсюда спокойное подчинение всех действующих лиц этой сцены. А потом, когда они встали, ожидая, что внесут фотоаппарат… »

Итак, странный гость Радзинского рассказал ему версию, которую сам он (старый чекист) слышал в ЧК (НКВД) в 1920-х годах – мол, слова о необходимости фотографии были использованы Юровским как уловка для того, чтобы расставить узников в подвале, не вызвав их беспокойства, – и Радзинский якобы поверил в эту версию.

Однако, фотография живой Царской семьи действительно нужна была Ленину в Москве! Что же на самом деле случилось в подвале?

Вероятно, Юровский действительно готовился фотографировать узников, но что-то помешало ему сделать это. Что, или кто? Скорее всего, пьяный Ермаков (бывший каторжник, и он был действительно сильно пьян в ту ночь) – этот зверь чем-то оскорбил Александру Федоровну (она просила принести в подвал стулья), и ее особенно ненавидел как раз Ермаков… вероятно, Николай вступился за нее… Здесь и далее мы можем только высказывать предположения. Вероятно, началась свалка, стрельба, ужасная кровавая резня…

Более того, мы можем предположить, что чекисты и не собирались расстреливать ВСЮ Царскую семью (а только Николая и Алексея), или что всех узников после фотографирования собирались вывезти в Коптяковский лес и расстрелять там.

Я думаю, действительный план Юровского заключался в том, чтобы в ночь на 17 июля (после фотографирования) вывезти всех узников в Коптяковский лес и там отдать их на растерзание отряду Ермакова (25 человек). Вспомните, Михаил Романов был убит близ Перми в лесу. Узники Алапаевска были убиты за городом тоже.

Накануне расстрела Ермаков обещал своим «красным бандитам» отдать царских дочерей – конечно, они изнасиловали бы их перед убийством. Известно, что отряд Ермакова был очень разочарован и недоволен тем, что они увидели узников (утром 17 июля в лесу) уже мертвыми…

…Абсолютно все исследователи расстрела Царской семьи (следователи, историки и писатели) уверены в «ненадлежащем» (или безобразном) исполнении расстрела и абсолютно все называют это ужасной резней. Никогда и никто (ни до, ни после 17 июля 1918) не проводил массовые расстрелы (11 узников!) в маленьком закрытом помещении. Юровский был опытным чекистом, и все члены расстрельной команды (11 или 12 человек) имели опыт войны – неужели они не знали «простые правила расстрелов?!

Единственное возражение против этих доводов может быть следующее: Юровский боялся, что заговорщики-монархисты могут освободить Царскую семью по дороге в Коптяковский лес – якобы поэтому он принял решение расстрелять узников в подвале дома Ипатьева. Однако, это возражение не выдерживает критики, если вспомнить, что – по воспоминаниям самого Юровского – все заговорщики-монархисты были под контролем ЧК и ЧК использовала их в своих целях.

Таким образом, наиболее вероятной версией трагедии гибели Царской семьи является та версия, которую я изложил выше.

УТРО ПОСЛЕ КАЗНИ.

В пользу этой версии говорит и известное из воспоминаний самих участников расстрела (убийц) и свидетелей их подавленное состояние (некоторые не смогли продолжать убивать после первых выстрелов, выбегали во двор, блевали там) и – главное – поведение самого Якова Юровского. Сразу после казни ушел в свой кабинет и несколько часов лежал там на диване с холодным компрессом на голове – и это «железный и опытный чекист»! Конечно, можно сослаться на то, что убивать детей ему до этого не приходилось. Однако, если решение о расстреле ВСЕХ членов Царской семьи было принято заранее, то поведение всех участников расстрела выглядит все же очень странно. Известный журналист А. Мурзин подробно изучал все обстоятельства расстрела и почасовую хронологию последующих событий 17-19 июля 1918 года. Вот что он установил (цитирую по одной из его статей):

<< Итак, я утверждаю:

Первое: Юровский не отвозил трупы в Коптяковский лес. Это сделали Ермаков и Медведев-Кудрин с тремя помощниками – Леватных, Костоусовым и Партиным, а также с шофером Люхановым. Юровский же – после того, как трупы увезли и замыли кровь в доме и во дворе, – он ушел в свою канцелярию (в комендантскую комнату). Это следует из показаний попавшего в плен к белым начальника охраны царской семьи Павла Медведева колчаковскому следствию.

Дальше, с утра и до полудня 17 июля, Юровский ездил по городу. Его возил кучер А. Елькин (у М.К. Дитерихса – А. Елкин), указавший белому следствию все адреса, где побывал Юровский до полудня 17 июля.... Чем был занят Юровский во второй половине дня 17 июля? Петр Ермаков говорил мне [на встрече в 1952 году – Б.Р.]: обнаруженные на великих княжнах драгоценности (“бриллианты”) “нарушили все планы по уничтожению трупов”. В середине дня вся разбойная верхушка большевиков – Голощекин, Белобородов, Войков, Юровский – они примчались к шахте номер 7. Ермаков сдал им драгоценности (снятые с трупов) «поштучно».>>

Итак, погрузка трупов (но там были еще и полуживые жертвы) на стоявший во дворе дома Ипатьева грузовик Люханова (это происходило еще в предутренней темноте) и их вывоз в Коптяковский лес, и попытки уничтожения трупов – все это происходило с самого раннего утра до вечера (или до второй половины дня) 17 июля под руководством не «железного и надежного» Юровского, а пьяного еще до расстрела бандита Ермакова, который наверняка «добавил» еще стакан-другой после расстрела… В таких обстоятельствах не то что две полуживые жертвы (Алексей и Анастасия) могли исчезнуть из грузовика по ухабистой дороге к месту захоронения (как предполагает Э. Радзинский), но их (по крайней мере Анастасию) могли вынести со двора дома Ипатьева сочувствовавшие (и даже влюбленные в царских дочерей) солдаты внешней охраны (простые рабочие парни) из прежней команды Авдеева – они не были допущены Юровским к внутренней охране, но оставались в команде внешней охраны и были той ночью у дома Ипатьева.