Любовь Черникова - Огонь в твоих глазах. Обещание

– Защитник Каррон?

Никто так и не ответил.

Кира толкнула незапертую дверь. Миновала сени, забитые инструментом и утварью, пахнущие кожей и травами, пучки которых были развешаны под потолком. Для порядка стукнула по косяку, перед тем как войти в горницу – по случаю тёплой погоды дверь и так была отворена. Мало ли? Негоже Защитнику мешать.

– Защитник Каррон, это Кира. Можно?

Ответом была тишина. Решив, что отца нет дома, она уже было хотела уйти, как вдруг обратила внимание, что полотно, занавешивавшее вход от мух и комаров, чуть сбилось, образовалась щель. Кира потянулась, чтобы поправить, когда увидала край постели.

Могучий Защитник лежал без движения. Не было похоже, что он, вообще, сегодня вставал и выходил из избы.

«Неужто ещё спит?» – удивилась Кира.

– Защитник Каррон, вы случаем не занедужили? – Она вошла в горницу.

Отец не пошевелился. Закрытыми остались и его глаза.

– Защитник Каррон? – Охотница подошла ближе и тронула мужчину за руку, та соскользнула с груди и безвольно свесилась.

Кира отшатнулась, зажав себе рот, чтобы не закричать. Снова осторожно приблизилась, не желая верить. В ногах образовалась предательская слабость. Медленно опустившись на колени рядом с постелью, она осторожно трясущимися пальцами взяла мозолистую руку в свою. Приложила к щеке, не ощущая больше привычного родного тепла. Будто что-то, что она всегда незримо чувствовала, теперь попросту исчезло, оставив взамен пустоту. Сердце щемило, оно то принималось трепыхаться раненой птицей у самого горла, то внезапно пропускало удар.

– Отец… отец, – едва слышно шептали губы.

Глаза наполнились слезами. Проделав мокрую дорожку, одна скатилась по щеке и упала на дощатый пол. За ней вторая, третья…

Потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки и снова взглянуть на отца. Охотница нежно погладила седой висок, поцеловала в изборождённый морщинами лоб. Едва сдерживая рыдания, осторожно пристроила руку на широкой груди и попятилась. Опрометью выскочив наружу, закричала с крыльца:

– Защитник Каррон умер! – На этом её самообладание закончилось.

Кира сползла вниз по перилам, уселась на ступеньку и разрыдалась. На крик обернулся возившийся в огороде староста Опорафий. Глубочайшее удивление застыло на его лице:

– К-как умер? Каррон Защитник?! Не может этого быть!

3.

Каррона похоронили спустя три дня. Провожали всем миром.

Хмурые дюжие мужики перед закатом вынесли в лодке обряженное в золотую рубаху тело. Следом шли голосящие на все лады бабы. Процессия медленно двинулась к Керунову холму, что у дубовой рощи, там загодя выложили высокую краду. По– обычаю тело Защитника следовало сжечь, а пепел развеять над подвластной ему землёй, дабы и далее охранял его дух жителей. Присматривал за ними из чертогов Керуна до тех пор, пока не явится новый Защитник.

Анасташа, вопреки обыкновению, не пролила ни слезинки с тех самых пор, как взяла холодную руку Каррона в свою. Не выпускала ни на миг, пока языки пламени не лизнули и её запястье, оставив навечно красный след. Она молчала и будто не видела никого вокруг, даже когда ревущая в голос дочь утащила её в сторону подальше от погребального костра.

Староста Опорафий отправил в Орден чёрного голубя, приложив к записке с печальной вестью громовик Защитника.

4.

Месяцы после смерти Каррона пролетели незаметно. Жизнь пошла чередом, и жители Золотых Орешков постепенно перестали задаваться вопросом: как такое случилось? Что послужило причиной смерти Защитника? Тщательно скрываемый недуг? Так, Защитники почти не болеют. Может, проклятье? Но кто бы отважился на такое безумство? Всем известно, боги хранят Защитников пуще прочих. В итоге порешили, что такова воля Керуна, и стали ждать нового Защитника.

Несмотря ни на что, первая зима без Защитника прошла спокойно. Стая вновь обошла деревню стороной. Отгремели весенние ручьи, дороги стали проходимы, и вот прискакал долгожданный гонец с вестью: Светлый Князь Богомил назначил Золотым Орешкам нового Защитника, мол, готовьтесь. Начали судачить, да за весенними заботами стало не до того.

Староста Опорафий заранее позаботился, чтобы избу Защитника приготовили для нового жильца, но перед этим самолично пришёл к Кире и, стоя у калитки, тихо надоумил сходить и взять в память об отце любую вещь. Оказалось, он давно знал, что охотница никакой не приёмыш, а родная дочка Каррона, но из уважения к Защитнику хранил его тайну свято.

Снаружи на цепи мёл хвостом Волчок, радостно поскуливая. Кира подошла и погладила пса по мохнатой голове.

– Что дружище? – Пёс понуро опустил лобастую голову.

С тех пор как умер Каррон, Волчок то принимался выть, то днями лежал, не двигаясь, и никого к себе не подпускал. Извести его деревенские не решались, чтобы не прогневить дух Защитника, но отпускать побаивались – совсем лютый стал. Кормили его Кира и Микор по очереди, да ещё иногда сам староста Опорафий – старика пёс уважал.

У крыльца Кира помедлила, набираясь смелости. Она не заходила внутрь с тех пор, как обнаружила тело отца. Стоя на пороге вспомнила, как впервые, робея, вошла в эту горницу. Ей тогда было восемь. Отец посадил её на колени и рассказал сказку о далёком Стольном Граде, княжеском дворце и Ордене Защитников, где прошло его детство.

Кира прошла дальше. Провела рукой по вощёному столу. Вдохнула грудью насыщенный знакомыми запахами воздух. Села на лавку и разревелась. Но слёзы быстро высохли, как, впрочем, и всегда. Охотница стала осматриваться, размышляя, чтобы взять такое, что особенно дорого сердцу. На глаза попалась книга, которую по вечерам читал Каррон. Небольшая, но толстая. В потёртой кожаной обложке, подписанной рунами. Она и теперь стояла на полке, на прежнем месте.

Кира подошла, благоговейно взяла книгу в руки и осторожно, с почтением, положила на стол. Расстегнула застёжки кожаного переплёта и открыла где-то посередине. Пожелтевшие страницы были усеяны ровными строчками. Ни одного знака и ни одной закорючки Кира не могла разобрать. Отец учил её драться, охотится, выживать в лесу, примечать важное, грамотно таиться, сливаясь с тенями. Учил и азбуке – у неё дома была целая полка со сказками. Но рассказать про руны, которыми написана эта книга, наотрез отказался.

«Не надобно тебе это знание, – говорил он, – лишь девичий ум смущать».

Охотница закрыла загадочную книгу и, погладив шероховатую обложку, аккуратно поставила обратно. В конце концов, это – книга Защитников. Вдруг неправильно будет забрать её себе? Она обернулась вновь, осматривая горницу.

На стене в ножнах висел охотничий нож. Кира взяла его, подбросила в руке и сделала пару заученных движений. Пожалуй, то что нужно. Резная костяная рукоять, отполированная за годы рукой отца. Добротная сталь. Такого не найти ни у кого в деревне. Нож верой и правдой служил Защитнику, пускай теперь и ей послужит: и как нож, и как добрая память. Она сунула клинок обратно в ножны, приладила к поясу и улыбнулась, представив, как мать в очередной раз закатит глаза, узнав об этой её выходке.