Либретто балетов

Наконец подходит к библиотеке, не отрывая глаз от книги; Дон Кихот машинально хочет отворить дверцы шкафа, но, не находя их, ощупывает стену со всех сторон, продолжая перелистывать страницы. Видя свои старания безуспешными, он отскакивает в изумлении, затем снова приступает к поискам и, наконец, вскрикивает с досадой:

— Черт возьми! Куда же девался шкаф с книгами?

С ужасом он озирается кругом; Жуанна и Караско в свою очередь также выражают удивление по поводу исчезновения шкафа.

— А! Правда ваша, — говорит Дон Кихот. — Я знаю! Это все проделки злого волшебника!

Караско и Жуанна уходят. Оставшись один, Дон Кихот садится в большое кресло и снова углубляется в чтение. Воображение его наполняется вычитанными им всевозможными романтическими приключениями, сражениями, битвами, любовными похождениями, волшебством и пр. В это время сцена наполняется фантастическими видениями, представляющимися его расстроенному воображению.

Тут ему приходит в голову мысль, что ему дано иное призвание. Для блеска своей славы, для пользы и блага своего отечества он считает необходимым сделаться странствующим рыцарем, карать зло и быть защитником добродетели. Чем более Дон Кихот рассуждает таким образом, тем более он приходит в восторг от своего будущего предприятия.

Затем он начинает приискивать даму своего сердца. Наконец останавливается на молодой крестьянке, в которую он был прежде влюблен, но которая никогда и не подозревала об этой любви. Так как крестьянка эта называлась простонародным именем Алдонизы, а дама его сердца должна быть непременно знатною особой, он дает ей более звучное имя — Дульцинея.

Видения и призраки исчезают. Подобно урагану в окно влетает Санчо Панса с пустою торбою в руках, которою он отмахивается направо и налево. Следом за ним, через окно и в двери, вбегают несколько женщин, нападающих на Санчо, с метлами в руках.

Санчо отчаянно отбивается.

При виде этой сцены нападения Дон Кихот вырывает метлу у одной из женщин, вооружается ею наподобие пики, укрощает рассерженных работниц и принимает Санчо под свое покровительство.

Женщины удаляются, и Дон Кихот остается вдвоем с Санчо. Санчо затворяет все двери, а Дон Кихот тем временем усаживается в кресло.

— Хорошо ли ты размыслил о моем предложении и решился ли ты, друг Санчо, следовать за мною?

— Я согласен и твердо решил отправиться с благородным сеньором, — отвечает Санчо, стоя в почтительной позе.

Дон Кихот отворяет шкаф, где развешаны различные заржавленные и сломанные рыцарские доспехи.

— Это что за кастрюли и сковороды? — спрашивает его Санчо.

— Ты ошибаешься. Это мое вооружение, и сейчас же мы приступим к испытанию прочности железа.

Дон Кихот ставит шлем на стол, вынимает шпагу и со всего размаха ударяет по шлему, который рассыпается на мелкие куски.

Санчо подбирает их с пола. Дон Кихот сначала удивляется, потом приходит в себя, ударяет себя по лбу.

— Теперь я понимаю, в чем дело! Моя шпага также заколдована. Это все волшебные проделки, — утверждает Дон Кихот.

При этом он замечает стоящую на столе бритвенницу на манер блюда с углублением, схватывает ее и надевает на голову.

Санчо не может удержаться от смеха.

— Время нашего отъезда настало! Пора, пора, — говорит Дон Кихот, вынимая из шкафа остальные рыцарские доспехи.

— В таком случае отправляюсь седлать Росинанта и моего осла, а там и в дорогу! — отвечает Санчо, прыгая в окно.

Дон Кихот передает ему шлем, шпагу, пику и выпрыгивает также в окно, повторяя:

— В дорогу, в дорогу!

Площадь в Барселоне; в глубине, слева, большая улица, справа — пристань. Справа — гостиница Лоренцо с большим балконом, украшенным цветочными гирляндами. У входа в гостиницу — скамья; в углублении — лавочка с апельсинами и другими фруктами, принадлежащая Пикилье. Слева — дом богатого Гамаша, около которого стоит стол Жуанитты; на нем разложены бумажные опахала и зонтики.

Уличные мальчишки забавляются в разные игры. Водовозы и нищие проходят через сцену. Картина очень оживленная.

Жуанитта и Пикилья за своими столиками с нетерпением ожидают прихода своих возлюбленных — знаменитого Гвереро и храброго Нунеца.

У дверей гостиницы показывается ее хозяин Лоренцо, снимает свой фартук. Жена подает ему шляпу, напоминает о любви их дочери Китри к Базилю. Лоренцо и слышать не хочет о Базиле, решив отдать руку своей дочери богатому Гамашу; он показывает на жилище Гамаша, куда и направляет свои стопы.

Вбегает Китри. Она старается отгадать причину визита отца к Гамашу; подозрения закрадываются в ее голову, и она делается печальной… но вскоре принимает свой обычный веселый вид, старается рассеяться, танцуя с опахалом в руке.

Влюбленный в нее Базиль подкрадывается потихоньку и вырывает опахало. Удивленная Китри выражает неудовольствие и убегает от него. Базиль, не обращая на это внимания, привязывает опахало к гитаре и начинает наигрывать ее любимые мотивы. При первых звуках Китри делается веселее, обнимает Базиля, и они начинают национальный танец.

В этом занятии их застает возвращающийся Лоренцо. Старик грубо приказывает Базилю немедленно удалиться, запрещая ему даже говорить с его дочерью. Влюбленные бросаются к ногам отца, умоляя дать им разрешение на брак; но Лоренцо неумолим, он строго приказывает дочери отправиться домой; Базилю же положительно запрещает показываться в его доме. Базиль в отчаянии удаляется.

В это время входит Гамаш; заметив его, Лоренцо приказывает дочери утереть слезы, берет за руку и идет навстречу богачу, приветствуя его и заставляя Китри улыбаться своему жениху и приседать. Гамаш отвечает на поклоны с некоторой напыщенностью и сознанием собственного достоинства. Он садится и не спускает глаз с Китри, которая кажется ему обворожительной. Китри угощает гостя фруктами. Гамаш, в совершенном от нее восторге, указывает Лоренцо на дом, который он дарит в приданое своей невесте. Довольный выгодной сделкой, Лоренцо потирает руки от удовольствия и приглашает к себе Гамаша поговорить насчет свадьбы, которая должна быть через несколько дней.

Сцена наполняется народом: сначала показываются мальчишки, потом мужчины и женщины с кастаньетами и тамбуринами; продавцы воды перебегают от кадрили к кадрили, предлагая свой товар.

В окнах и на балконах в домах показываются женщины, бросающие цветы в народ. Жуанитта и Пикилья, со своей стороны, вполне счастливы при виде своих возлюбленных — пикадоров, идущих во главе шествия.

Лоренцо появляется у дверей своей гостиницы и объявляет, что обед готов.

— Идем, идем! Есть, пить и веселиться! — раздаются голоса в толпе. — Но прежде порасправим свои кости и перед закуской повеселимся, чтобы с большим аппетитом потом поесть и попить!