Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

"Стрельба" шприцами сопровождается многими трудностями и сложностями. Если шприц летит слишком быстро, то он действует действительно как настоящая пуля, умертвляющая или тяжело ранящая животное. Если же скорость его полета замедлена, то не достигается точности попадания. Чтобы не „угодить в молоко“, нужно стрелять с расстояния двадцати-тридцати метров с борта движущегося джипа, мчащегося с постоянной скоростью и преследующего животное на расстоянии от десяти до пятнадцати метров.

Самые современные усыпляющие средства оказывают действие через три, максимум восемь минут, так что животное вместе с вонзившимся в его тело шприцем успевает пробежать еще несколько сотен метров; иной раз оно беспомощно останавливается — то есть, каждый раз животные реагируют на введенные препараты по-разному. Одни отбегают на несколько шагов и останавливаются, потом все-таки пытаются идти дальше, но — под воздействием введенного выстреленным шприцем вещества остаются лежать на земле. Другие, наоборот, бегут совершенно обезумев, до тех пор, пока не проваливаются в какое-нибудь болото или не запутываются в густых зарослях, из которых их бывает очень трудно вытащить и погрузить в машину.

Следующая проблема заключается в том, что не все животные одинаково реагируют на вводимые препараты, так что бывают, например, такие случаи, что одному шестисоткилограммовому носорогу требуется для обездвиживания в полтора-два раза большая доза, чем другому — причем такого же веса. Иногда случается, что даже при удачном выстреле и точном попадании патрончик не взрывается, поршень не выдавливает препарат из шприца — животное преспокойно удирает, а мы напрасно ожидаем, пока оно упадет. Некоторые животные, наоборот, слишком быстро реагируют даже на небольшие дозы, так что необходимо быть все время начеку для того, чтобы вовремя ввести антивещества, иначе они могут погибнуть. Любое обездвиженное животное мы как можно скорее укладывали в клеть и сразу же вводили ему противоположное по действию вещество. Препарат оказывает свое действие на организм гораздо быстрее, если вводить его непосредственно в вену — в таком случае дозу можно уменьшить даже наполовину. Все препараты, о которых говорилось выше, относятся к наркотикам, опасным и для человека. Поэтому применение большинства из них контролируется международным законодательством. Поэтому также во многих африканских государствах отлов животных с помощью шприцевых „пуль“ разрешается только в присутствии ветеринара, прошедшего специальную подготовку.

Несмотря на множество трудностей, отлов с помощью наркотических препаратов более выгоден и легче осуществим, чем отлов с лассо или другие методы. Приблизиться к пасущемуся животному на шестьдесят шагов — для опытного охотника гораздо легче, чем догонять его в джипе на пересеченной местности. И все-таки я не люблю "отстрела" животных наркотиками. При этом методе отлова часто случается, что патрон с наркотиком настигает животное после длительного преследования, когда оно уже начинает задыхаться от бега, кровообращение его ускоряется, так что наркотик, попадающий в организм при таком состоянии, в любом случае вредит здоровью животного. Несколько раз случалось так, что носороги, отловленные с помощью обездвиживающих препаратов, безо всякой видимой причины погибали через несколько недель в наших загонах. Поэтому все животные (кроме трех носорогов), которых мы привезли в наш зоопарк, были отловлены другими методами.

Самый крупный отлов зверей, который мне удалось провернуть за один день, связан с одной забавной историей.

Мы с нашим торговым партнером Вольфгангом Дельфсом сидели в его кабинете и составляли план отлова животных для Чехословакии.

— Джо, если нам это удастся, это будет настоящая сенсация! — громко объявил Дельфс и, видя, как он весь просиял, я понял, что он что-то придумал.

Нам нужно было наловить хотя бы двадцать ориксов. Это не так мало... Это требует хорошей организации и достаточного количества времени. И вдруг такой вот Дельфс говорит вам:

— Этих двадцать ориксов мы поймаем за день, а, может, и меньше. Только здесь зарыта одна большая собака.

Конечно же я сразу понял, что в такой фантастической возможности просто не может быть зарыта какая-нибудь маленькая собака. Я очень верил в способности Дельфса, но на этот раз я не стал возлагать на него особых надежд. Двадцать антилоп... за один день?

— Что касается купли-продажи, то у тебя вроде не было привычки шутить, Вольфганг. Так от чего все зависит?...

— От одной дамы, — ответил он серьезно.

— Она молода, прекрасна и нежна как Белоснежка?

— Да ты что, совсем наоборот. Но зато она — владелица двадцати пяти тысяч гектаров девственных диких зарослей, где не ступала нога человека.

— Нога человека? Это как понимать?

— Нога человека, обладателем которой является человек, например, как ты или я. А мы с тобой хотим забрать у нее парочку-другую ее редкостных животных. До сих пор никому не удавалось поколебать ее принципы, и никому еще не удалось поохотиться в ее угодьях. У нее старый преданный управляющий, а у него, как пить дать, везде стоят заставы с пистолетами, потому что еще ни один браконьер не посмел туда сунуться.

— Так ты говоришь, что мадам не так уж молода... но ведь женщины в таком возрасте бывают и более доступными. Такой красавец как ты... может, ты и добьешься успеха?

— На нее ничего не действует, — вздохнул Вольфганг. — Ей семьдесят лет, а еще я забыл тебе сказать, что она жуткая жадина.

— Тем лучше. Вот увидишь, как она будет счастлива, когда узнает, что мы платим наличными.

Накопленный опыт подсказывал мне, что в тех случаях, когда я платил наличными, все оказывалось гораздо проще. Но Дельфс сказал:

— Она жадина только насчет своих зверей. Представляешь, домашняя скотина у нее там разгуливает вместе с гепардами, леопардами, зебрами... то есть со зверьем, которое живет там с сотворения мира. И вообще, об этой ферме ходят такие слухи! Эта баба-яга такая богатая, что плевать ей на те денежки, которые мы ей можем предложить.

Вольфганг хлопнул себя по лбу и заорал:

— Я же не сказал тебе самого главного! Кое-какая надежда могла бы иметь место, но — обращаю на это твое внимание — очень слабая надежда. Мадам очень любит высшее общество, говорят, это ее слабая струнка.

— Насколько мне известно, ни ты, ни я не относимся к сливкам общества, — разочарованно сказал я. — Мы, конечно, могли бы заказать визитные карточки с золотой короной и взять на прокат в театральном гардеробе какие-нибудь там дворянские костюмы, но... вряд ли бы она на это попалась. Эти пожилые дамы иногда бывают проницательны.