Станислав Дробышевский - Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

И среди сумчатых были свои саблезубы: прямые клыки позднемелового китайского Lotheridium mengi далеко выдавались за нижний край нижней челюсти. Что поделать: суровые времена — суровые рожи.

Маленькая тонкость

Все сумчатые — метатерии, но не все метатерии — сумчатые. В мелу известны и другие группы, например, раннемеловые американские Atokatheridium boreni и Oklatheridium szalayi , позднемеловой азиатский Deltatheridium и их родственники, выделяемые в свою группу Deltatheroida.

Как вы там, потомки?

Метатериев и сумчатых в мелу хватало, но им самим кое-чего не хватало — полноценного внутриутробного развития. Сумчатые рожают недоделанного детёныша, по сути — эмбрион, вероятность выживания которого, прямо скажем, не очень велика. К тому же у сумчатых не вполне совершенные конечности и система управления — головной мозг. Проще говоря, они довольно туго соображают и медленно передвигаются. Неспроста среди них так часто возникали прыгающие формы типа кенгуру: двумя одновременно двигающимися ногами управлять проще, чем четырьмя последовательными. Некоторые австралийские сумчатые заново (и, конечно, независимо от обезьян) обрели древнейшую возможность видеть в красной и ультрафиолетовой частях спектра, то есть превзошли нас.

В мелу, когда плацентарных было немного, сумчатые чувствовали себя вполне успешно и жили в самых разных местах, но после стали катастрофически проигрывать разгулявшимся плацентарным и сохранились лишь в Австралии с прилегающими островами да в Южной Америке, откуда лишь робко высунулись в Северную.

Там, где сумчатые оказались в преобладающем числе и заняли много экологических ниш, они дали удивительные аналоги общеизвестных плацентарных. Раньше их всех сваливали в один отряд, сейчас разделяют на множество, что справедливо, ведь время и уровень расхождения между разными ветвями очень велики. Ценолесты Paucituberculata из Южной Америки крайне примитивны и мало ушли от образа меловых недоземлероек-недокрысок; первый моляр ценолестов гребнеподобный, как у многобугорчатых. Опоссумы Didelphimorphia — тоже южноамериканская группа; среди них толстохвостый опоссум Lutreolina crassicaudata похож на выдру, водяной опоссум Chironectes minimus отлично плавает и даже имеет перепонки на лапах, а Didelphis virginiana — единственное сумчатое, успешно закрепившееся в Северной Америке, знаменитое также способностью притворяться мёртвым. Соневидные опоссумы Microbiotheria — всего один вид Dromiciops gliroides — внешне похожи на сонь; хотя они живут в Чили, родственны австралийским сумчатым; знамениты способностью запасать жир в хвосте на чёрный день, как жирнохвостые лемуры. Хищные сумчатые Dasyuromorphia — самая разнообразная группа, распространённая в Австралии и прилежащих островах; её представители стали похожи на землероек ( Phascolosorex ), мышей и крыс ( Antechinus, Dasyuroides и другие), куниц ( Dasyurus и Myoictis ), барсуков ( Sarcophilus harrisi ), волков ( Thylacinus cynocephalus ) и муравьедов ( Myrmecobius fasciatus ). Сумчатые кроты Notoryctemorphia — Notoryctes typhlops и N. caurinus — закономерно похожи на кротов; их тупая морда защищена роговым щитком, глаза редуцированы, лапы преобразованы в лопаты, хвост покрыт чешуями и имеет твёрдый наконечник. Бандикуты Peramelemorphia, например, Perameles , знамениты наличием плаценты, возникшей у них независимо от плацентарных; бандикуты развили способность прыгать на двух ногах, хотя и не в такой степени как кенгуру. Двурезцовые сумчатые Diprotodontia включают самых известных австралийских зверей: вомбатов (например, Lasiorhinus ) и коал ( Phascolarctos cinereus ), валлаби и кенгуру (например, Petrogale, Dendrolagus и Macropus ); также сюда входят не менее интересные существа: поссумы (например, Cercartetus ), кускусы (например, Phalanger и Tarsipes rostratus ) и сумчатые летяги (например, Pseudochirulus и Acrobates pygmaeus ).

Наконец, настоящие, хотя и ещё очень примитивные плацентарные Eutheria — Proteutheria в мелу тоже были. Древнейший известный меловой плацентарный зверёк — Eomaia scansoria из баррема Китая (около 125 млн л. н.) — Великий Предок. Некоторое время — до открытия юрамайи — эомайя даже держала звание древнейшего плацентарного. Эомайя была совсем небольшой, всего около десяти сантиметров без хвоста и около пятнадцати с хвостом. Как полагается Великому Предку, эомайя выглядела скромно-невзрачно, наподобие землеройки, и не имела каких-то выдающихся черт; благодаря хорошему отпечатку мы знаем, что она была пушиста, но с голым крысиным хвостиком. Зубная система была весьма банальной и неспециализированной: на верхней челюсти имелось пять резцов, клык, пять премоляров и три моляра, на нижней — четыре резца, клык, пять премоляров и три моляра. Зубов многовато для плацентарного, зато из такого набора можно создать любую специализированную версию — от землероичьей до дельфиньей, от ежиной до слоновьей и от кротовой до человечьей. Конечно, эомайя имела и некоторые очень примитивные черты, например, сумчатые кости и узкий таз, так что с деторождением у неё всё могло быть ещё очень архаично.

Маленькая тонкость

Крайне показательно сравнение кистей и стоп синодельфиса и эомайи — синхронных сумчатого и плацентарного.

В кисти синодельфиса увеличена ладьевидная кость и уменьшена кость-трапеция, а у эомайи — наоборот. А ведь к кости-трапеции крепится первая пястная кость; кстати, у эомайи первая пястная имела широкое основание, а сама она была короче и массивнее, чем прочие пястные. Получается, что уже в раннем мелу в кисти эомайи была потенциально заложена способность противопоставлять большой палец руки; в будущем именно эта особенность сделала из плезиадаписовых полуобезьяну, из полуобезьяны — обезьяну, а из обезьяны — человека.

Eomaia scansoria

В стопе синодельфиса ладьевидная кость короткая и широкая, медиальная клиновидная — сравнительно невелика, а передняя суставная фасетка пяточной скошена, тогда как у эомайи ладьевидная — длинная и узкая, медиальная клиновидная — мощная, а передняя фасетка пяточной ориентирована вперёд. Всё это приводило к различиям захвата веток при лазании — наискосок у синодельфиса и прямо у эомайи — и в будущем, опять же, обеспечило лёгкость формирования противопоставления большого пальца только уже на стопе у приматов.

У эомайи, в отличие от сумчатых, уже появилась внутренняя лодыжка — отросток на большеберцовой кости, ограничивающий заворот стопы внутрь, но ещё не было наружной лодыжки на малоберцовой кости, которая возникла позже, на стадии тупайи. Читатель может легко найти эти отростки-лодыжки у себя на границе носка и штанины, там, где натирает боковой край ботинка. У нас эти выступы ограничивают вихляние стопы в стороны, они стали важнейшим элементом стабилизации стопы у наших предков, сначала начавших активно прыгать по ветвям, а потом с этих ветвей спустившихся.