Фрэнсис Гальтон - Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции

В расположении моих доказательств я придерживаюсь следующей общей системы: прежде всего я стираюсь показать, что высокая репутация составляет довольно верное мерило высокой даровитости; затем я рассматриваю родственные связи значительного числа несомненно выдающихся личностей, а именно: английских судей с 1660 по 1868, государственных людей времени Георга III и премьеров за последние 100 лет, и таким образом представляю общие указания законов наследственности по отношению к таланту. Вслед за тем я перехожу по порядку к рассмотрению родства наиболее знаменитых полководцев, литературных и ученых деятелей, поэтов, живописцев и музыкантов, о которых упоминает история. Я коснусь также родословной некоторых духовных лиц и современных ученых. Затем последует краткая глава, в которой, ввиду сравнения, говорится о наследственной передаче физических способностей, насколько подобная передача обнаруживается в исследовании родословной некоторых разрядов борцов и гребцов. В заключение я подведу итоги всем этим данным и представлю свои выводы.

Читатель может заметить, что мы имеем дело более, нежели с одною известною степенью даровитости. Те личности, которым посвящена большая часть настоящего исследования и родословные которых служат наиболее твердым основанием моей аргументации, считались вообще людьми, одаренными от природы необычайною гениальностью. Число этих личностей так незначительно, что хотя они и рассеяны по всему историческому периоду жизни человечества, но их можно насчитать не более четырехсот, и при этом еще значительный процент личностей этого разряда оказывается, как мы увидим ниже, в родстве между собою.

Следующая затем степень даровитости, которой я касаюсь, заключает в себе многие значительные, выдающиеся имена и все знаменитые личности новейшей английской истории; прямые и ближайшие потомки этих лиц живут между нами, история их всем известна и родословные их без труда можно проследить при помощи биографических словарей, списков пэров и т. п. справочных книг.

Наконец, третий и низший разряд составляют английские судьи, собранные в одно целое ввиду того предварительного статистического исследования, о котором я уже упоминал. Никто не сомневается, что между английскими судьями можно встретить множество лиц, принадлежащих к числу наиболее способных из нашей расы; тем не менее средний уровень даровитости судьи не может считаться равным среднему уровню даровитости даже низшего из двух прежде упомянутых мною разрядов.

Я надеюсь, читатель простит те многочисленные и иногда весьма важные опущения, которые я счел себя вынужденным делать, говоря о выдающихся личностях новейшего времени. Чувство приличия не позволяло мне говорить о них из-за живущих родственников их, которые не имеют общественной известности, хотя дарования их и ценятся высоко в частной жизни. Еще менее совместно с приличием было бы вводить имена их родственниц, принадлежащих к той же категории. Но моя теория опирается на такие твердые основания, что я имею полную возможность доказать свои положения, не прибегая к этому разряду указаний. Тем не менее необходимо помнить, что разряд этот существует, и я просил бы читателя поверить мне, что я не упустил из виду все те доказательства, которые не являются на настоящих страницах. Я глубоко сознаю все несовершенство моего труда; но погрешности мои скорее состоят в опущении, нежели в насиловании фактов. Если у меня и вкрались такого рода ошибки, которые являются сомнительными опорами моих воззрений, то количество их, я убежден, несравненно ничтожнее, чем опущения такого рода фактов, которые придали бы моим положениям еще большую убедительность.

В настоящей книге я редко имел в виду выдающихся людей нашего времени не английского происхождения, или мало известных в Англии. Я опасался включать в свои исследования слишком много иностранцев, чтобы не впасть в грубые ошибки. Для того, чтобы выследить различные степени родства, требуется громадное количество труда, даже и при тех выгодных условиях, в которых стоит соотечественник, имеющей возможность получить доступ к личностям, знакомым с известными семействами; проследить же родословную иностранцев было бы еще труднее. Мне особенно было бы желательно исследовать биографии итальянцев и евреев, так как обе эти национальности, по-видимому, богаты семействами с наследственными умственными дарованиями. Германия и Америка также представляют много интереса. Несколько беднее в этом отношении Франция, в которой революция и гильотина произвели столько опустошений среди потомства наиболее даровитых ее родов.

Впрочем, то обстоятельство, что я оставил такую обширную область исследования нетронутой, делает мое положение весьма выгодным пред добросовестной критикой: обстоятельство это дает мне возможность предложить следующий способ проверки моей теории, доступный для всякого основательно образованного читателя, который усомнится в доказательности приводимых мною примеров. Такой читатель имеет полное основание подозревать, что я бессознательно поддался влиянию своих воззрений и под этим влиянием выбирал таких людей, родословные которых наиболее благоприятны для моей теории. Но в таком случае я прошу его подвергнуть мое беспристрастие следующему испытанию: пусть он выберет по произволу несколько имен наиболее выдающихся деятелей какой-либо профессии и такой страны, которая ему наиболее известна, и проследит их родословную. При этом необходимо, как я убедился собственным опытом, по возможности тщательно удостовериться, что ни один из ближайших родственников, как по мужской, так и по женской линии, не был пропущен. Если читатель сделает так, как я говорю, я убежден, что его поразит полное совпадение добытых таким образом результатов с моей теорией. Я позволяю себе говорить с такою уверенностью потому, что мне не раз случалось предлагать подобное испытание моим знакомым, относившимся недоверчиво к моей теории, и каждый раз, сколько я помню, оказывалось, что из называемых при этом имен процент личностей, имевших выдающихся родственников, был именно настолько велик, насколько я и предполагал, основываясь на своих воззрениях на наследственность.

Доводы, которыми я пытаюсь доказать, что талант наследственен, состоят в том, что я показываю, насколько велико число случаев, в которых более или менее знаменитые личности имеют родственниками людей, выдающихся из общего уровня. Для того чтобы подвергнуть мою аргументацию надлежащей оценке, необходимо предварительно вполне уяснить себя два понятия. Первое из них есть степень превосходства, заключающаяся в словах «выдающийся» и «знаменитый». Означает ли слово «выдающийся» человека, наиболее даровитого из сотни, из тысячи или из другого какого-либо числа людей? Второе, в какой степени репутация может быть принята за мерило даровитости?