Николай Кукушкин - Хлопок одной ладонью

Что такое физиогномика? Это идея о том, что по лицу можно судить о скрытых, внутренних свойствах человека. Сама по себе эта идея никак не объясняет, с чего это вдруг лоб или нос должны отражать моральные качества или ум. Поэтому теорией физиогномику никак не назвать. Это скорее гипотеза – предположение, которое можно проверить, например, сопоставив результат IQ-теста с длиной носа у большой выборки людей. (Как нетрудно догадаться, при подобной проверке гипотезы Лафатера современными методами она быстро рассыпается.)

В чем тогда заключается теория Лафатера? Она сугубо религиозна. Бог создал человека по своему образу и подобию, а значит, идеальный человек и внешне прекрасен, и внутренне добродетелен. Чем дальше от Бога – тем человек уродливее и одновременно слабее духом. Отсюда и соответствие между лицом и душой.

У Дарвина было множество гипотез: что между видами должны быть переходные формы, что виды приспособлены ровно настолько, насколько этого требует среда, и да, что человек произошел от обезьяны. Все это вопросы, ответы на которые он предполагал на основе своего в и дения внутренней логики природы. Эта внутренняя логика и есть теория Дарвина. Как и любая теория, это не вопрос о неизвестном, а объяснение известного – объяснение, которое элементарно проще, чем непознаваемый Бог.

Когда я учился в институте, этот заголовок классического эссе Феодосия Добржанского казался мне эмоциональным преувеличением, в духе «у бабушки лучший борщ в мире» или «нет ничего страшнее „Ашана“ 31 декабря». Я понял, что хотел сказать Добржанский, только когда сам стал задавать это эссе на дом студентам. Дело даже не в том, что за истекший период я что-то такое особое понял, а в том, что учился я на русском языке, а преподаю на английском.

Это любопытный пример несостыковки двух языков. Знаменитый генетик и эволюционист Добржанский родом с Украины, но большую часть жизни и карьеры провел в США. Эссе 1973 г. в оригинале написано на английском языке и называется «Nothing in biology makes sense except in the light of evolution». Английская конструкция «make sense» плохо переводится на русский язык. Фраза «иметь смысл» похожа лишь отдаленно. Под «смыслом» можно понимать как «внутреннюю логику» («я понял смысл анекдота про панаму»), так и «обоснованность» («нет смысла обижаться на дураков»). Поэтому «ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции» в студенческие годы звучало для меня, начинающего биолога, так, будто Добржанский требовал от меня исключительно работы, тем или иным образом связанной с эволюцией. Если я, например, хотел тестировать лекарства или изучать физические свойства нервных клеток, то мне казалось, что Добржанский непременно назвал бы такие исследования «бессмысленными», тем самым исключая меня из биологии.

Но словосочетание «make sense» означает не обоснованность, а именно наличие внутренней логики – то, что приблизительно можно выразить фразой «все сходится». Эссе Добржанского именно об этом: о том, что в биологии ничего не сходится, кроме как если представить, что все произошло в результате эволюции.

Действительно, живая природа – область интересов науки биологии – очень странная штука, если отрешиться и на секунду забыть все биологические теории. Помните галапагосских вьюрков? Можно, конечно, предположить, что Бог творил их «очагами», аккуратно приспосабливая под им же заложенные различия в растительности и комбинируя с другими, специально подобранными видами, но это выглядит как-то странно. Точно так же странно и все остальное. Зачем в мире столько видов? Их буквально миллионы, и каждый по-своему уникален. Бóльшую часть этого планетарного биоразнообразия никто и не видел до изобретения микроскопа 13. Зачем все это надо? И почему, несмотря на свои бесчисленные различия, все эти виды тем не менее так друг на друга похожи? Если они сотворены безграничной фантазией Творца, почему они все состоят из клеток, как будто их собирали из конструктора? Почему у насекомых шесть ног, а у позвоночных четыре? Почему жгутик человеческого сперматозоида в разрезе выглядит в точности как жгутик одноклеточной водоросли?

Что объясняет теория эволюции? Добржанский в своем эссе приводит два качества живой природы: разнообразие и единство 14. Наличие беспрецедентного, неохватного количества форм в совокупности с упорядоченностью этих форм в единую систему групп и сходств. Разнообразие и единство – это то, что «не сходится» в живой природе, если только не допустить, что живая природа находится в постоянном движении.

КСТАТИ

Даже самые «сиюминутные» области биологии, далекие от ископаемых костей, просто не срастаются без теории эволюции. Физические свойства человеческих нервных клеток, например, во многом известны благодаря работе на гигантских нервных клетках кальмара. Без эволюционного фундамента совершенно непонятно, как нервные клетки кальмара связаны с человеческими, как они могут настолько от них отличаться и одновременно быть настолько на них похожими. Любое исследование на модельном организме в принципе основано на предположении, что между этим организмом и человеком есть что-то общее. А это предположение основано на теории эволюции. Тестирование лекарств (возможно, самая приземленная и практически ориентированная область биологии) тоже требует эволюционного мышления – иначе, например, непонятно, зачем клетке столько молекул, которые так мечтают вызвать в ней рак, или в чем заключается мотивация рецептора, отправляющего в ядро сигнал к клеточному самоубийству. Все эти вопросы встают на свои места, только если вспомнить про отбор и про миллионы поколений, предшествующие любому процессу в живом организме.

Чтобы понять жизнь на Земле, нужно так или иначе изогнуть повседневное мышление непривычным образом. Самый простой способ это сделать – вообразить Бога, разумного Творца. Это хорошо объясняет, почему все живое так разумно устроено. Но разумное творение плохо объясняет разнообразие и единство. (Например: зачем Творцу столько жуков и, раз уж такая страсть, почему все они обязательно должны быть шестиногими?) Эти свойства живой природы гораздо более интуитивно объясняются эволюцией, происхождением с изменением.

Почему в мире столько видов? Потому что все живое находится в постоянном движении во всех направлениях, и виды – просто текущий срез этого движения во времени.