Илья Мартынов - Мозг. Как он устроен и что с ним делать [litres]

Окно в неизвестность или лакомство…

В 1950–60-х годах Роберт Батлер исследовал поведение обезьян, предлагая им различные нестандартные способы подкрепления. Обезьяне нужно было выбрать между вкусной едой, подглядыванием за другими обезьянами и возможностью увидеть через окно в соседнее помещение интересные вещи. Обычно в классических экспериментах животным предлагалось в качестве поощрения (и стимула к выполнению задания) какое-то лакомство. Но Батлер хотел разобраться, что еще может служить подкреплением. Для этого две экспериментальные комнаты имели общую стену с окном. В одном из помещений находилась обезьяна, а в другой – различные предметы. В ходе эксперимента окно оставалось закрытым. В помещении с обезьяной находился рычаг. В какой-то момент животные понимали, что рычаг открывает окно.

Удивлению исследователей не было предела, когда они обнаружили, что обезьяны, во-первых, очень быстро научились нажимать на рычаг, а во-вторых, с большим энтузиазмом готовы были выполнять задания, если им разрешали смотреть в окно. Причем в качестве подкрепления животные предпочитали возможность заглянуть в окно самому вкусному лакомству.

Вы скажете: ну, с обезьянами понятно. Они большие и умные. Что же с другими животными? В ходе экспериментов с ними были получены похожие результаты. Например, крысы намного охотнее учились находить выходы из сложных лабиринтов, когда подкрепление заключалось в возможности обследовать новую среду. Подумайте. Крыса была готова отказаться от еды в пользу аттракциона – путешествия по неизведанным землям!

Неудивительно, что многие люди (особенно студенты) недоедают, недосыпают, отказывают себе в удовольствиях, лишь бы скопить деньги на новое путешествие. Если даже обезьяны и крысы делают то же самое – что уж говорить о нас с вами!

Исследователи Стивен Гликман и Ричард Сроджес изучили реакцию на новый предмет более чем у 100 видов животных. Они подкладывали в клетку разнообразные вещицы (деревянные палочки, резиновые трубки, бумажные шарики) и следили за поведением животных. Меньше всего к новым предметам проявили интерес рептилии. Вспомните про первый этаж мозга. Но вот млекопитающие рассматривали, ощупывали, обнюхивали предметы с интересом.

Когда данные стали подтверждаться и в других экспериментах, результатами заинтересовались психологи. В 1990-х годах термин «саморазвитие» сначала появился в академических пособиях для психологов, а чуть позднее перекочевал в лексикон бизнес-тренеров, психологов-коучей и прочих любителей популярной психологии.

Заслуженный советский и российский психофизиолог Павел Васильевич Симонов отнес к потребностям саморазвития исследовательское поведение, рефлекс сопротивления (свободы), подражательный и игровой рефлексы. Как указывал сам Симонов, эти рефлексы обращены к будущему, ориентированы на освоение новых пространств и сред.

Вы наверняка замечали за собой или другими людьми тягу к путешествиям, открытию новых мест, вкусов, запахов и вообще ощущений. Нам только кажется, что это присуще лишь человеку. Теперь вы знаете, что это характерно и для многих животных. Конечно, обезьяна не сидит и не ждет, пока Chanel выпустит новый аромат или Christian Dior наконец-то разработает новый дизайн сумки. Но в целом потребность в поиске нового, в исследовании территорий досталась нам от предков. Пусть она и была у них в несколько примитивной форме.

Второе, что отмечает Симонов относительно потребностей в саморазвитии, – их самостоятельность. Они как бы живут сами по себе. Они не вытекают из других потребностей.

Вот они – истоки нашего «саморазвития». Мы еще увидим, как работает эта механика, когда будем говорить о процессах внимания в мозге человека. Вспомните: обезьяна (даже когда была не очень сыта) отказывалась от вкусного угощения в пользу возможности посмотреть в окно. Другой пример. Скажем, игровое поведение, нередко предполагающее наличие других партнеров, можно было бы отнести к зоосоциальным потребностям. Однако в играх животных исследователям не удалось обнаружить иерархических тенденций. Иными словами, животные играют просто так! В чем же смысл? Вероятно, такая активность необходима для тренировки навыков, которые могут пригодиться в будущем при удовлетворении других потребностей.

Есть и еще один важный факт в этой связке поведенческих перипетий. Для развивающегося мозга (не важно чьего – будь то крыса, обезьяна или человеческий ребенок) нужен приток информации, обогащенная среда (с большим числом разнообразных предметов вокруг). Так, на животных показано, что обогащенная среда влияет на вес мозга, толщину определенных областей коры и работу биохимических систем. Если взять сообщество крыс, в более высокоранговых группах особей исследовательская активность высока, тогда как у субдоминантных (занимающих низкое место в иерархии) животных она угнетается. Очень похоже на распределение доступа к знаниям в истории человечества. Вспомните, кто имел доступ к научным, религиозным и философским знаниям в Средние века и даже в эпоху Просвещения… И все же, если так много схожего, чем мы принципиально отличаемся от животных. Почему у нас такоймозг?

Ошибка в эволюции подарила нам гены нового мозга

Давайте начнем с того, что ребенок рождается неприспособленным к нашему – взрослому – миру.

Человеческий ребенок появляется на свет биологически незрелым. Если сравнить его с младенцем обезьяны, мы увидим, что последний почти с первых дней после рождения способен самостоятельно передвигаться, висеть на маме, цепляясь за шерсть на ее спине.

Кстати, вы никогда не задумывались, почему многие маленькие дети хватают себя за голову, когда им страшно? Нейробиологи полагают, что это доставшийся нам от предков-обезьян механизм хватания за шерсть на теле матери. Так малыш всегда прикреплен к кормящей самке.

Человеческому детенышу потребуется не один год, чтобы научиться уверенно ходить и стать способным к хоть сколько-нибудь осмысленной деятельности. И даже в четыре года при виде незнакомца он будет прятаться за мамину юбку, точь-в-точь как маленькая обезьянка в материнской шерсти.

Можно сказать, мы рождаемся глубоко недоношенными эмбрионами. Считается, что это связано с прямохождением человека. Когда-то наши предки поднялись с четырех конечностей и оперлись на две стопы. В результате такой эволюционной перестройки женский таз существенно отличается от аналогичного анатомического образования четвероногих животных. Из-за того что таз развернулся из горизонтальной плоскости в вертикальную, он существенно сузился.