Сэмюел Стернберг - Трещина в мироздании [litres]

Когда я пишу эти строки, эти средства, основанные на редактировании генома, развиваются с небывалой скоростью – и это касается как фундаментальных исследований, так и коммерческих разработок. Новые работы появляются c частотой примерно пять публикаций в день, а инвесторы уже вложили существенно больше миллиарда долларов в разнообразные стартапы, связанные с основанными на CRISPR биотехнологическими инструментами и терапевтическими средствами.

Я невероятно радуюсь любым успехам в области CRISPR (а они феноменальны) и каждый раз настроена оптимистично, когда узнаю об очередном таком успехе, – за исключением лишь одной области применения этой технологии. Я считаю, что нам следует воздержаться от использования CRISPR для необратимого редактирования геномов будущих поколений людей – по крайней мере до тех пор, пока мы не обдумаем как следует все проблемы, которые могут возникнуть при редактировании генома клеток зародышевого пути. Пока у нас не будет четкого понимания всех проблем безопасности и этических проблем, пока мы не позволим присоединиться к обсуждению этих проблем максимальному числу заинтересованных лиц, ученым лучше не трогать клетки зародышевого пути. Но на самом деле еще большой вопрос, достигнем ли мы вообще когда-нибудь достаточного морального и интеллектуального уровня, чтобы управлять судьбой собственного генофонда, – и я думаю над этим вопросом с тех пор, как начала понимать, на что способен CRISPR. По этой и по ряду других причин я провожу четкую границу между процедурами, описанными в этой главе, – и тем, что может быть использовано в редактировании геномов клеток зародышевого пути. Стоит подумать дважды, прежде чем пересекать эту границу. А потом подумать еще раз.

Весной 2014 года, спустя примерно год после моей первой встречи в Давосе, я ощутила первые признаки того, что скоро оформилось в международную кампанию по определению будущего технологии CRISPR.

Прошло меньше двух лет с момента публикации нашей статьи в Science , в которой описывалось, каким образом CRISPR можно применять для редактирования генов, однако весть о появлении этой технологии уже распространилась по всему научному сообществу и даже вышла за его пределы. Всеобщий энтузиазм по поводу CRISPR постоянно усиливался благодаря появлению в СМИ все новых оптимистических публикаций, посвященных исследованиям по редактированию генома. Но по мере того как эти исследования набирали ход, а число их все увеличивалось, многие ученые старались сосредоточиться на лабораторной работе – заниматься совершенствованием методов редактирования генома и находить этим методам новые применения – и не оказаться вовлеченными в общественное обсуждение проблемы.

Подобно этим моим коллегам я продолжала исследовать и развивать CRISPR в своей лаборатории в Беркли, уделяя все больше времени тому, чтобы лучше разобраться в проблемах, связанных с терапевтическим редактированием генома человека. Подобная же работа шла в бесчисленных научных лабораториях и начиналась в нескольких биотехнологических стартапах. Было здорово ощущать себя частью масштабной коллективной попытки раскрыть механизмы работы технологии CRISPR и высвободить ее огромный потенциал управления генетической информацией внутри клеток. Большую часть времени я ощущала огромный энтузиазм в отношении CRISPR и надежду, что наши старания дадут начало полезным разработкам в самых различных сферах деятельности – от сельского хозяйства до медицины. Однако порой я вдруг обнаруживала, что лежу без сна среди ночи и размышляю, что случится, если люди за пределами академической науки тоже всерьез заинтересуются этой бурно развивающейся областью исследований – и не обязательно по благородным причинам.

Примерно в тот же период соавтор этой книги, Сэм Стернберг, в то время работавший над своей диссертацией под моим научным руководством, получил электронное письмо от некоей предпринимательницы – назовем ее Кристина. Кристина интересовалась, не захочет ли Сэм стать частью коллектива ее новой компании, имеющей какое-то отношение к CRISPR; она просила о встрече, чтобы ознакомить Сэма со своей бизнес-идеей.

На первый взгляд в этом приглашении Кристины не было ничего удивительного. Учитывая скорость, с которой развивалась и распространялась технология CRISPR, новые компании, разработки и лицензии, связанные с редактированием генома, появлялись едва ли не каждую неделю. Но, как скоро выяснил Сэм, бизнес Кристины отличался от остальных – и при этом сильно.

Сэм понятия не имел, чего ему ожидать, когда он встретился с Кристиной за обедом в дорогом мексиканском ресторане рядом с кампусом, и его явно застал врасплох предмет их разговора. Письмо Кристины было очень обтекаемым, но при личной встрече она открыто объяснила, каким образом хочет использовать технологию, которую Сэм помогал разработать.

За коктейлями Кристина воодушевленно рассказывала Сэму, что надеется однажды предложить какой-нибудь счастливой паре первого здорового “CRISPR-младенца”. Этот младенец, объяснила она, будет получен в лаборатории методом экстракорпорального оплодотворения и будет иметь особые характеристики – кастомизированные мутации, внедренные в ДНК с помощью CRISPR, чтобы исключить любую возможность генетических заболеваний. Пытаясь рекрутировать Сэма в качестве исследователя, Кристина заверила его, что ее компания планирует внедрять генетические модификации в ДНК человеческих эмбрионов исключительно в профилактических целях; и если Сэм согласится с ней работать, он может быть уверен: ему придется иметь дело исключительно с такими мутациями, которые совершенно необходимы для гарантии стопроцентного здоровья еще не рожденного ребенка.

Кристине не надо было объяснять Сэму, как будет работать эта технология и насколько легко будет ей воспользоваться. Чтобы отредактировать геном человека таким образом, как предлагала Кристина, врачу было бы достаточно тех методов, которые на тот момент были уже хорошо известны: создание эмбриона in vitro из яйцеклеток и сперматозоидов будущих родителей, введение заранее запрограммированных молекул CRISPR для редактирования генома эмбриона и имплантация эмбриона с отредактированной ДНК в матку матери. Об остальном позаботится природа.

Еще до десерта Сэм извинился и сказал, что ему нужно идти; ему было довольно услышанного. Несмотря на заверения Кристины о “профилактическом характере” процедур, этот разговор смутил его. Сэм чувствовал, что Кристина была просто одержима мощью и возможностями CRISPR. Как он сказал мне позднее, он заметил в ее глазах “прометеев блеск” и заподозрил, что она размышляет не только о “хороших” правках ДНК с благой целью, но у нее в планах есть и другие, более смелые генетические улучшения.