Элис Робертс - Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир

Некоторые возможные решения не требуют продвинутых технологий, так, органическое земледелие оказалось гораздо более перспективным, чем предполагали скептики еще каких-то пятнадцать лет назад. Но и новейшие технологии могут сыграть важную роль в этом вопросе. Нам предстоит решить, готовы ли мы принять или отвергнуть последнее поколение методов генной инженерии, позволяющих вносить конкретные генетические изменения в соответствии с нашими потребностями, не прибегая к селекции, от результатов которой зависели наши предки, или даже создавать нечто совершенно новое, что бы ни возникло в нашем воображении.

Есть и другие проблемы: население планеты продолжает расти, в то время как четыре десятых всей пахотной земли уже возделывается, поэтому особенно важно сейчас сохранять как можно больше диких видов. Человеку всегда была свойственна изобретательность. Но мы должны быть изобретательны как никогда, чтобы примирить ненасытный аппетит растущего населения и бесчисленные виды, необходимые ему для выживания, с задачами сохранения разнообразия и нетронутых ландшафтов. Иногда кажется, что люди – чума для нашей планеты, и будет трагедией, если наследие неолитической революции сведется к массовому вымиранию живых организмов и экологической катастрофе. Мы должны надеяться на возможность зеленого будущего для нас и для наших союзников. Возможно, научные исследования не только прольют свет на историю взаимодействия человека с другими видами, но и помогут нам осознанно выбрать направление, чтобы двигаться вперед. Знание истории одомашненных видов облегчит планирование на будущее.

Тем не менее начнем мы с прошлого, посмотрим, куда оно нас заведет. Вернемся глубоко в предысторию: там, в совершенно неузнаваемом для читателя мире и начинается наше путешествие. Это мир без городов, поселений и сельского хозяйства. Земля все еще в холодных клещах ледникового периода. Именно тогда человек и заключил первый свой союз.

Солнце село, и мороз усилился. В эти холодные, трудные месяцы день был так короток, что едва хватало времени на охоту, починку хижин и сбор хвороста. Температура снаружи жилища никогда не поднималась выше нуля. К концу зимы выживать становилось особенно сложно. Заканчивался запас сушеных ягод с прошлого лета. Тогда на завтрак ели мясо, и на обед мясо, и на ужин – тоже мясо. В основном, конечно, оленину. Но иногда, просто для разнообразия, конину или зайчатину.

В лагере было пять хижин, высоких и заостренных, похожих на большие вигвамы. У каждой был каркас из семи-восьми крупных шестов, перекрытых шкурами, которые были сшиты вместе и хорошенько натянуты, чтобы вовнутрь не проникал ветер. Снизу края шкур по кругу были прижаты камнями, сейчас запорошенными снегом. Сам снежный покров, толщиной не менее полуметра, тоже защищал хижины по бокам. В центре поселения на вытоптанном снегу между хижинами располагался потухший общий костер. Теперь им почти не пользовались, потому что в эти ледяные недели было удобнее разжигать огонь прямо внутри хижин, и в центре каждой из них горел яркий очаг. Разница в температурах была огромной. Возвращаясь в хижину на ночлег, все сбрасывали кучей у входа теплую одежду и обувь.

За пределами круга из хижин находилась площадка для заготовки дров. Каждый день с утра до вечера мужчины, по одному или по двое, рубили упавшие лиственницы, чтобы поддерживать тепло очага в хижинах. Чуть дальше лежали скудные остатки туши северного оленя. Ее разрубили на крупные куски, и остались разве что кости да пятна крови на снегу. Охотники убили оленя утром и притащили в поселение. Едва вернувшись с охоты, они вспороли оленье брюхо, чтобы съесть еще теплую печень и попить теплой крови. Остатки туши разделили пять семей и разнесли по хижинам. Забрали все, кроме головы: удалив щеки и язык, ее отнесли обратно к краю леса. Молодой мужчина, привязав эту голову к поясу, вскарабкался по стволу лиственницы и закрепил череп оленя в развилке между стволом и веткой – своего рода небесное погребение, подношение лесным духам и душе самого убитого оленя.

После очередной трапезы, состоявшей в основном из мяса, семьи готовились устраиваться на ночлег. Детей укутывали под грудами оленьих шкур. В каждой хижине тот взрослый, который ложился спать последним, подкладывал дров в очаг. Так огонь горел еще час-два. Потом хижина охлаждалась, почти до температуры воздуха снаружи. Но олений мех сохранял тепло человеческих тел, так же как когда-то морозными зимними ночами он согревал своего первого владельца в холодных северных землях.

Когда струйки дыма, поднимавшегося над хижинами, становились все тоньше, разговоры постепенно смолкали, к оленьему остову на краю поселка начинали стягиваться падальщики. Неслышно появившись из леса, волки, как тени, подкрадывались к поселку. Быстро расправившись с тем, что осталось от оленя, они бродили между хижин и вокруг общего костра в поисках чего-то съедобного, а затем так же неслышно растворялись в лесу.

Охотники привыкли к соседству с волками. Более того, они ощущали духовную связь с этими животными, так же перебивавшимися в редких лесах на краю настоящей тундры. Но в эту зиму присутствие волков было более заметным. Они приходили в поселение каждую ночь. В предыдущие годы звери лишь иногда подходили ближе и появлялись засветло; они никогда не решались пройти в круг хижин, но держались достаточно близко. Может быть, их вел голод. А может быть, с каждым поколением волки все смелели. Люди в основном не имели ничего против. Тем не менее стоило хищникам переступить черту, как в них тут же летели кости, камни и палки. Но в конце той долгой, суровой зимы (гораздо более долгой и суровой, чем предыдущая) один молодой волк вышел в самый центр поселка. На бревне сидела девочка лет семи и чинила стрелы, и волк подошел очень близко к ней. Девочка оторвалась от работы. Она опустила стрелы на землю, положила ладони на колени и устремила взгляд вниз, на утоптанный снег. Волк подошел еще чуть ближе. Ребенок поднял и снова опустил глаза. Теперь волк стоял совсем рядом. Девочка чувствовала на коже теплое дыхания зверя. Неожиданно волк лизнул ее руку и на мгновение присел на задних лапах. Девочка вгляделась в голубые волчьи глаза. Невероятный момент связи. Вдруг волк вскочил, развернулся и побежал прочь, обратно в лес, в царство теней.