Элис Робертс - Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир

Но сколько времени потребовалось ранним охотникам-собирателям в Южной Америке, чтобы обнаружить эти маленькие вкусные комочки, спрятанные под слоем земли? Осмелюсь предположить, что совсем немного.

Может показаться, что выкапывание клубней из земли – удивительно изобретательный способ добывать себе пропитание. Фрукты и орехи, растущие на деревьях, или даже водоросли, что можно собирать с камней на пляже, представляются более очевидными источниками пищи. С другой стороны, заточить палку и тыкать ею землю в поисках скрытых под ней плодов – такое поведение сначала кажется либо невероятно странным и отчаянным, либо, наоборот, – гениальным ходом.

И тем не менее наши предки поступали таким образом в течение даже не тысяч, а, вероятно, миллионов лет.

Среди современных животных самые близкие родственники человека – шимпанзе и гориллы. Оба этих вида человекообразных обезьян обитают в лесу и предпочитают питаться спелыми фруктами, однако, когда пищи мало, они переходят на листья и сердцевину стеблей растений. Вполне вероятно, что приблизительно 6–7 миллионов лет назад подобного рациона придерживался и общий предок человека и шимпанзе. Но затем предки людей и шимпанзе разошлись. Высшие приматы, принадлежащие к нашей собственной ветви эволюционного древа, известны как гоминины; для них характерно ходить на двух ногах, кроме того, у них более крупный по размеру мозг, по сравнению с их предшественниками. Сегодня мы – единственные представители некогда кустистой ветви гоминин. Ученым известно около двадцати видов гоминин, и все они, за исключением нас, вымерли. Первые следы гоминин, появляющиеся в палеонтологической летописи, указывают не только на приспособленность скелета к прямохождению, но и на изменения в строении зубов: у гоминин более крупные моляры с более толстым слоем эмали. У других видов приматов размер и форма зубов в большей степени связаны не с предпочтительным ежедневным рационом, а с типом пищи, на которую животные переходят в трудные времена. В связи с этим можно предположить, что изменение зубов у гоминин также отражает изменения запасных источников пищи. В тот период великие густые леса Африки начали редеть. Ландшафт становился все более разнообразным, и наши предки, по-видимому, стали осваивать открытые пространства.

Между экосистемой саванны и леса существует ряд очевидных различий, однако самое главное из них кроется под землей. В саванне значительно выше доля растений с подземными органами накопления питательных веществ, например ризомами, клубнелуковицами, луковицами и клубнями. Сравнив современную саванну на севере Танзании с дождевыми лесами Центральноафриканской Республики, экологи обнаружили огромную разницу в плотности распределения клубней и других подземных запасающих органов: если на каждый квадратный километр саванны их приходится 40 000 кг, то на каждый квадратный километр леса – каких-то 100 кг. Использовали ли наши предки эти невероятно богатые пищевые ресурсы в условиях расширения лугов в Африке? Тому, кто добывал из-под земли клубень, доставался настоящий концентрат энергии, только вот достать его было не так уж и просто. Возможно, такая пища людям была не по вкусу, но в трудные времена выбирать не приходится. Вполне вероятно, что более крупные и прочные зубы наших предков представляют собой адаптацию к новому виду резервных источников пропитания.

Современные охотники-собиратели активно употребляют в пищу корни, клубни и луковицы растений. Мне повезло лично увидеть, как представители одного из таких современных народов – хадза – научились извлекать выгоду из этого источника пищи. В 2010 году вместе с антропологом Алиссой Криттенден я отправилась в экспедицию, чтобы познакомиться с группой хадза, обитающей в отдаленной части Танзании.

Прилетев в аэропорт Килиманджаро, я отправилась дальше на внедорожнике. Первая половина пути – около трех часов – была несложной, по заасфальтированной дороге, проходящей мимо деревушек. Но с того момента, как мы внезапно свернули налево на грунтовую дорогу, и в течение следующих трех часов меня нещадно трясло в «лендкрузере», который наш водитель Петро умело вел по изрезанной колеями дороге, вниз по текучим песчаным дюнам и вверх по крутым откосам, пока мы не добрались до озера Эяси – гигантской соляной равнины почти без признаков воды. Мы спустились к берегу, где машина застряла в грязи, странно накренившись. Тут уж мы ничего не могли поделать – колеса внедорожника крепко и безнадежно застряли в грязи.

День клонился к вечеру, быстро смеркалось. Поскольку нас не привлекала мысль провести ночь в машине, мы связались с головным отрядом нашей экспедиции, который уже добрался до места и разбил лагерь. Нас приехали вызволять на другом внедорожнике, который вытянул нашу машину на лебедке.

До лагеря оказалось недалеко, и там меня встретила Алисса, антрополог, многие годы живущая вместе с туземным племенем охотников-собирателей и изучающая их быт. Наш палаточный сафари-лагерь был разбит по соседству с лагерем хадза, под сенью деревьев. Я думала, что все уже улеглись спать, но Алисса сказала, что хадза не терпится встретиться со мной. В сгущающейся темноте мы отправились к ним в лагерь, и Алисса представила меня группе человек из двадцати, с каждым из которых мы обменялись рукопожатиями и приветствиями – мтана. На женщинах были платья и канги из яркой узорчатой материи, на головах – расшитые бусинами повязки. Некоторые мужчины были одеты в футболки и шорты, на других не было ничего, кроме набедренных повязок и ожерелий из черных, красных и белых бусин. Волосы у всех членов племени были коротко острижены. Я раздала небольшие подарки, которые привезла по совету Алиссы: пакетики с бусинами для женщин, а для мужчин – стальные гвозди, из которых делают наконечники стрел. Племя встретило меня с удивительным теплом и радушием – как друга своего друга.

Мне показалось, что за несколько дней, проведенных с хадза, я очень многое узнала об их образе жизни, хотя на самом деле это было лишь поверхностное знакомство. Мне невероятно повезло, что моим проводником стала Алисса, ее глубокие познания воистину не знают пределов. Мне довелось наблюдать, как мужчины и мальчики хадза чинят луки и стрелы, прежде чем отправиться на охоту. Также я увидела, причем с довольно близкого расстояния, как мужчина подставляет себя жалам разъяренных пчел, чтобы собрать мед из висящего на дереве улья. Стоило ему вернуться в лагерь, как его тут же обступили женщины и дети, требующие кусочков сот. Я поговорила с женщинами хадза – через двух переводчиков – о материнстве и воспитании детей. И вместе с женщинами я отправилась собирать пропитание в дикой местности. Их интересовала конкретная цель – клубни.