Питер Уорд - Эволюция будущего

Ископаемые остатки рассказывают нам о том, что эволюционное изменение не является чем-то непрерывным; оно происходит скорее рывками и, конечно, не является «прогрессивным» [55] В советской и российской научной школе, однако, используется понятие «эволюционного прогресса», и вся картина развития жизни демонстрирует скорее постепенное повышение уровня сложности, нежели поддержание её на каком-то уровне с небольшими отклонениями в ту или иную сторону. – прим. перев. или направленным. Организмы становятся как мельче, так и крупнее, как проще, так и сложнее. И хотя большинство родословных линий с течением времени эволюционирует тем или иным образом, наиболее драматические эволюционные изменения чаще всего происходят, когда впервые появляется новый вид. Если дело обстоит именно так, то будущая морфологическая эволюция у Homo sapiens может быть минимальной. С другой стороны, мы можем показать радикальные перемены в нашем поведении и, возможно, в нашей физиология. Возможно, – и это самое большое «возможно» – в не столь отдалённом (или же в далёком) будущем эволюционирует новый вид человека. Но такое эволюционное изменение почти наверняка потребовало бы любого рода географической изоляции популяции людей, но, пока люди распространены по всей поверхности Земли, такое событие выглядит маловероятным.

Со времён Дарвина считалось, что силы, которые ведут к появлению нового вида, обычно вступают в действие, когда небольшие популяции уже существующего вида отделяются от большей популяции и в дальнейшем не могут с ней скрещиваться. Поток генов, обмен генетическим материалом, который поддерживает целостность и своеобразие любого вида, таким образом, прерывается. Конечно, генетическая изоляция в целом означает географическое разделение, которое означает новые условия окружающей среды, отличные от тех, в которых вид существовал прежде. Когда вы добавите это в смесь, у вас получится рецепт приготовления нового вида – предоставьте лишь достаточно времени и долгую изоляцию.

В ходе человеческой эволюции новые виды появлялись много раз. Хотя в летописи окаменелостей имеется много разрывов (а также разногласий среди специалистов, и куча работы, которую ещё предстоит проделать), мы можем сделать примерный набросок общей схемы эволюции человека. Человеческое семейство, названное Hominidae, похоже, берёт начало примерно 4 миллиона лет назад с появлением маленького предчеловеческого вида под названием Australopithecus afarensis . С тех пор в нашем семействе появилось целых девять видов, хотя насчёт их количества продолжаются споры. Примерно 3 миллиона лет назад появилось два новых вида, A. africanus и A. aethiopithecus [56] Всё же “aethiopicus” – прим. перев. , а ещё один, A. boisei , впервые появился приблизительно 2,5 миллиона лет назад. (Эти три вида иногда выделяются в род Paranthropus вместо Australopithecus .) Но самый важный потомок A. afarensis – это первый член нашего рода, Homo , вид, названный Homo habilis («человек умелый») за использование им инструментов, способность, которой около 2,5 миллионов лет. Это существо примерно 1,5 миллиона лет назад дало начало Homo erectus [57] Существует мнение, что параллельно виду H. erectus в Африке существовал вид H. ergaster («человек трудящийся»), который и дал начало нашему виду. Также в тексте не упомянуты некоторые находки, сделанные в последние годы – более ранние виды австралопитеков, сахелантроп, кениантроп плосколицый, дманисский человек, карликовый флоресский человек. – прим. перев. , а H. erectus примерно от 200000 до 100000 лет назад породил наш вид, Homo sapiens , либо непосредственно, либо через эволюционное промежуточное звено, известное как Homo heidelburgensis . Наш вид далее разделился на множество отдельных разновидностей, одна из которых – это так называемый неандерталец. (Некоторые исследователи считают неандертальцев отдельным видом Homo neanderthalis , но это пока достаточно спорно [58] Генетические исследования позволяют считать неандертальца отдельным видом людей. – прим. перев. .)

\Образование каждого нового вида человека происходило, когда маленькая группа гоминид так или иначе оказывалась в изоляции от более крупной популяции на протяжении многих поколений. Затем, претерпев быстрые морфологические преобразования, Homo sapiens , появившись в процессе эволюции, подвергся в дальнейшем лишь небольшим эволюционным изменениям, если вообще подвергался им .

Хотя основные структурные изменения у H. sapiens сейчас могут подойти к концу, несомненно, произойдёт много эволюционных изменений меньшего масштаба. Среди них может стоять особняком гомогенизация нынешних человеческих рас. Те же самые силы, приводящие к гомогенизации земной биоты, работают и с нами: наша прежняя географическая изоляция была нарушена благодаря лёгкости перемещения и разрушению социальных барьеров, которые когда-то сохраняли в чистоте малейшие генетические различия разных расовых групп человека. Самое очевидное из грядущих изменений произошло бы в цвете кожи. Поскольку возможность быстрого перемещения и общемировые связи разрушили большинство барьеров для переселения людей и даже изоляционистскую человеческую культуру, мы переселяемся гораздо активнее. Когда мы так поступаем, у нас возникает тенденция к межрасовым бракам, и благодаря этому барьеров, которые когда-то определяли различные типы кожных пигментов, больше не существует. Кожный пигмент – это одна из наиболее явно наследуемых генетических особенностей человека, и возможно, что человечество выбрало путь, ведущий к универсальному смуглокожему будущему, поскольку самые тёмные из чернокожих рас становятся светлее, а обладатели кожи, лишённой меланина, стали темнее. Человечество через десять тысяч лет после нашего времени могло бы обладать лишь единственным оттенком кожи, приятным шоколадно- коричневым цветом.

В плане роста каждая раса нашего вида, похоже, становится выше, хотя это, конечно, не генетическая особенность: при улучшении питания мы просто реализуем максимальный потенциал роста, который несут наши гены.

Но во многих смыслах естественный отбор, каким мы его знаем, может вообще не оказывать воздействия на наш вид. Для него возникают препятствия на многих фронтах: наши технологии, наши лекарства и наши быстро меняющиеся поведение и моральные ценности. Младенцы больше не умирают в большом количестве в большинстве районов мира, и младенцы с самыми серьёзными видами генетических повреждений, которые некогда являлись безусловно смертельными ещё до стадии достижения способности к размножению, ныне остаются в живых. Хищники также более не влияют на правила выживания. Инструменты, одежда, технология, медицина – всё это увеличило нашу пригодность для выживания, но в то же самое время мешает тем самым механизмам, которые вызвали наше появление путём естественного отбора.