Дэвид Линден - Осязание. Чувство, которое делает нас людьми

Читатель спросит: «Дэвид, выявили ли вы в своих исследованиях осязания, что…»

И я в ответ проблею: «Э-э-э, ну, понимаете…»

Вопрос резонный. Я – исследователь мозга, я написал книгу об осязании, так что логично предположить, что я занимаюсь у себя в лаборатории исследованиями осязания. На самом деле это не так. Я работаю над множеством интереснейших вещей – от упражнений памяти до восстановления функций мозга при его повреждении. Но я – не исследователь осязания. Я скорее считаю себя послом страны неврологии, который должен передать слова мира из глубины этого континента. Впрочем, посол – это слишком важный титул. На самом деле я написал эту книгу, потому что уже много лет числюсь ярым фанатом исследований осязания, начиная со своей alma mater – медицинской школы Университета Джона Хопкинса. Сначала меня заинтересовала основополагающая работа Стивена Сяо и Кеннета Джонсона (оба они – ученики легендарного исследователя осязания Вернона Маунткасла) о нейронной основе различения текстуры и формы. Затем великолепные строгие эксперименты Дэвида Гинти и его коллег, связанные с молекулярной идентификацией осязательных рецепторов, вывели анализ тактильных ощущений на совершенно новый уровень, как и генетические и молекулярные соображения Майкла Катерины и Синьчжона Дона относительно боли, температуры и зуда. А недавно появились работы молодого ученого Дэниела О’Коннора, посвященные связи осязания с принятием решений. Я благодарен всем этим ученым – замечательным, талантливым и отзывчивым исследователям – за то, что они подсадили и меня на эту тему. Кроме того, меня всячески поддерживали исследователи осязания по всему миру, которые, конечно, помогали и советами. Спасибо всем, кто нашел время пообщаться в кулуарах конференций или ответить на ночные электронные письма.

Всегда приятно, когда на твоей стороне эксперты. Стивен Сяо, Саша дю Лак, Дэниел О’Коннор, Майкл Катерина, Дэвид Гинти и Синьчжон Дон тщательно и конструктивно отрецензировали первые черновики моей рукописи. Я благодарен и обычным читателям, которые помогали мне добиться большей ясности, предупреждали, когда изложение получалось слишком наукообразным, и совершенно справедливо требовали, чтобы я исключил самые глупые и оскорбительные истории (не судите их за то, что в итоге все-таки уцелели). Я выражаю огромную благодарность Мэрион Виник, Кейт Сэнфорд, Джону Лейну и Лоре Колсон-Шрер.

Низкий поклон профессионалам из издательства. Еще раз благодарю Джоан Тикко за прекрасные четкие иллюстрации. Рик Кот, джентльмен среди редакторов, ловко и с большим тактом применял скальпель, зонд и раневой крючок. А Римджхим Дей – возможно, лучший рекламный агент в мире. У нее острый ум и удивительная способность заставлять людей чувствовать себя значимыми и счастливыми, когда она им чем-то надоедает. Спасибо Эндрю Уайли, Люку Ингрэму и всем ребятам из Wylie Agency за надежный тыл.

С одной стороны, эта книга родом из семинарских аудиторий Университета Джона Хопкинса, но с другой – из моего собственного соматического опыта. Спасибо З. за годы преобразующих любовных прикосновений и моим тактильным близнецам Натали и Джейкобу, которые начали обниматься еще при рождении и пока, к счастью, не перестали.

ДЭВИД ЛИНДЕН – профессор неврологии медицинской школы исследовательского университета Джонса Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд. Автор популярных, отмеченных призами и переведенных на более чем двадцать языков книг «Случайный разум» (Accidental Mind) и «Компас удовольствий» (The Compass of Pleasures). В течение многих лет был главным редактором «Журнала нейрофизиологии».

Живет в Балтиморе.

Перевод Р. Шустеровича.– Прим. ред.

Далее Уотсон пишет: «Попытайтесь. Примерно через неделю вы поймете, как относиться к своему ребенку и максимально объективно, и при этом по-доброму. Вам станет стыдно за ваше прежнее тошнотворно-сентиментальное поведение. Чтобы вырастить из щенка сторожевую или охотничью собаку – кого угодно, кроме комнатной собачонки,– нельзя обращаться с ним так, как вы обращаетесь со своим ребенком».

Хорошо бы современные авторы научных исследований изъяснялись так четко и выразительно.

Мы называем безэмоциональных и потенциально опасных людей «хладнокровными». Многим из нас легко представить себе эмоциональную жизнь теплокровных (гомойотермных) млекопитающих – обезьян, собак и кошек. Но при этом нам кажется, что холоднокровные – рыбы, ящерицы, змеи – э-э-э, «хладнокровные». Хотя нам мало известно об эмоциональной жизни холоднокровных (пойкилотермных) животных, не стоит считать, что она подобна нашей или, напротив, вообще отсутствует.

Это имеет смысл в рамках двухчастной модели оценки. Сначала нужно отличить врага от друга (или, по крайней мере, неврага), а затем оценить, способно ли это существо причинить вам вред.

Важно отметить, что, как и в исследовании Аша 1946 года, теплая чашка кофе не вызывала общего эффекта ореола. На характеристики личности, которые не ассоциируются с теплом или холодом (например, надежность/ ненадежность и честность/нечестность), температура кофе не влияла.

Полезно отметить, что более тяжелая папка не просто вызывала более серьезную активацию сенсоров кожи, но и требовала большего сжатия мышц руки, которые обладают собственными рецепторами и связями с мозгом. Этот вопрос будет рассмотрен подробнее в последующих главах.

Участников также просили оценить степень знакомства вымышленных персонажей прочитанных отрывков (насколько близко они знакомы, носит их знакомство личный или деловой характер), и на этот показатель тактильный опыт никак не влиял.

Интересно подробное описание методов, примененных группой Крауса: «Кодирование сосредоточено на интенциональных формах контакта, поэтому контакты, вызванные самой игрой в баскетбол (борьба за позицию, постановка заслонов), не кодировались. Кроме того, из-за неудачных углов съемки мы решили не кодировать прикосновения во время повторов, крупных планов, таймаутов или в конце игровых четвертей и сосредоточились на 12 различных типах прикосновений в тех случаях, когда не менее двух игроков праздновали позитивное действие, которое пошло на пользу команде (например, точный бросок). Среди этих прикосновений – удары кулаками, «пятюни», удары грудью, удары плечами, тычки в грудь, шлепки по голове, хватания за голову, «пятюни» внизу, «пятюни» двумя руками, полные и частичные объятия и свалки всей командой». Заметим, что аналитики не упомянули удары задницами и поцелуи. Два независимых эксперта отсматривали каждую игру, и прикосновение фиксировалось, только если его отмечали оба (83% случаев).