Николай Плавильщиков - Человечек в колбе

— И зачем понадобилось тебе так завязывать руку? — недоумевал сосед.

Гарвей отмалчивался.

— Она распухла, посинела, — бормотал Гарвей. — В чем тут дело?

И он обвязал себе другую руку.

— Она пухнет, синеет… Перевязка задерживает кровь. Но какую?..

Узнать, какая кровь задерживается повязкой, можно. Но не мог же Гарвей резать себе жилы на руке. Он очень любил науку, был очень любознателен, но в известных пределах.

Пробежавшая перед окном собака напомнила ему, что можно резать жилы не только себе. Он вышел на двор, заманил собаку в комнату и запер дверь. Собака вела себя очень покойно; она обнюхала кресло, обнюхала ножку стола и занялась обнюхиванием шкафа.

Гарвей тем временем достал крепкий шнурок, — стоило ли тратить на собаку бинт? — достал ланцет.

— Поди сюда, — ласково сказал он собаке, протягивая ей кусок пирога.

Собака подошла, завиляла хвостом и потянулась к пирогу. Гарвей ловко накинул ей на ногу шнурок, захлеснул его, стянул…

Собака всячески старалась освободиться от шнурка, каталась по полу, хватала шнурок зубами. Лапа ее начала пухнуть, собака визжала и скулила, а Гарвей радостно глядел, как вздувается собачья нога пониже перевязанного места.

— Она пухнет… Она синеет… — бормотал он.

Гарвей опять позвал собаку, а когда она подошла, протянул руку и схватил ее за лапу. Собака не вырывалась, она ждала, должно быть, помощи от человека. Но вместо помощи она получила… шнурок и на вторую ногу.

И все же собака не утратила доверчивости. Когда, спустя несколько минут, Гарвей подозвал ее в третий раз, она подошла и получила неожиданную награду за послушание: сверкнул ланцет, опытная рука мгновенно нанесла глубокий порез. Вздувшаяся ниже перевязки вена была прорезана, из нее закапала густая темная кровь.

Собака визжа побежала прочь.

Гарвей бросился за ней. Но теперь доверчивость исчезла: собака огрызалась на человека, она скалила зубы и угрожающие ворчала. Гарвей протянул руку… из пальца его закапала кровь.

Вильям Гарвей (1578–1657).

Собака лежала в углу, зализывала рану и свирепо рычала всякий раз, как к ней подходил Гарвей. А тот шагал по комнате и задумчиво сосал прокушенный палец.

Сообразительный охотник не растерялся. Он порылся в шкафу, вытащил оттуда толстый шнурок, сделал петлю. Спокойно он подошел к собаке, накинул ей петлю на шею и потянул. Несколько скачков, чуть не сбивших Гарвея с ног, и собака, хрипя и задыхаясь, растянулась на полу.

Не теряя ни секунды, Гарвей схватил ланцет и прорезал собаке вену и на второй ноге. Но на этот раз он сделал порез выше перевязки.

Ни одной капли крови не вытекло из пореза!

Тогда Гарвей перерезал повязки на обеих ногах собаки, снял петлю с ее шеи и открыл дверь.

Собака вышла из комнаты, а молодой врач уселся в кресло и задумался.

Прошло два года. Гарвей получил докторский диплом и вернулся в Англию. Здесь он прежде всего озаботился получением второго диплома. Ему, собственно, хватило бы и одного, но Гарвей был большим патриотом. Лечить, в Англии, не имея английского диплома доктора медицины? Разве это можно? Нужно уважать родину! И он «почтил» свой родной университет, получив в нем второй докторский диплом.

С двумя дипломами в кармане, ученик знаменитого Аквапенденте быстро пошел в гору. Дипломы обеспечивали ему служебную карьеру. Вскоре он женился на дочери известного врача-практика Ланцелота Брауна. Жена принесла ему хорошее приданое: связи и знакомства в Лондоне.

Не успел Гарвей и оглянуться, как в его двери начали ломиться пациенты, а вскоре он был приглашен и к самому королю Иакову I.

Профессорская кафедра в лондонской коллегии врачей увенчала его карьеру.

Гарвей был очень скромным человеком: он не гнался за почестями и отличиями. Он знал, что двух обедов не съешь и двух камзолов сразу не наденешь. Его карьерой занималась жена. А он лечил и читал лекции, а остальное время проводил на «охоте». Охота велась неустанно и непрерывно. А дичью была — пока — тайна кровообращения.

В те далекие времена о кровообращении было известно толком только одно — в теле есть кровь. Остальное были сказки, дошедшие до XVII века из прошлого. Вся эта история была так запутана, что распутаться в ней было нелегко, да никто и не старался сделать это. Врачи лечили больных, не зная ни того, как работает сердце, ни того, что такое пульс, ни того, как и куда бежит кровь по телу. И они вылечивали, часто не хуже теперешних врачей. Очевидно, секрет успеха не всегда лежит в знании названий артерий и вен и в безошибочном счете ударов пульса.

Пергамский врач Гален [6] Гален (131–201), один из знаменитых врачей древнего мира. Очень удачно лечил больных и тем прославился на весь тогдашний, правда не очень большой, мир. Его работы по анатомии и физиологии имели в свое время очень большое значение. Многие врачи средневековья считали Галена непогрешимым и яростно нападали на всякого, кто осмеливался критиковать его (работы Галена изобиловали ошибками. Анатомии человека он почти не знал, так как вряд ли вскрыл хоть один труп, знал только скелет, но писал и судил обо всем и т. д.). , живший чуть ли не за полторы тысячи лет до Гарвея, прогремел на весь тогдашний мир. Это был искуснейший врач, он только что не воскрешал мертвецов, но знал о кровообращении не больше трехлетнего ребенка. Это не помешало ему, понятно, придумать собственную теорию кровообращения и опровергнуть кое-что уж слишком вздорное из учений еще больших невежд, чем он сам. Гален доказал, что в артериях течет кровь, а не воздух, как это думали древние греки. Но вот незадача: кровь в артериях Гален находил только у живых животных, у мертвых артерии были пусты.

Придумать новую теорию Галену было легче, чем повару новое блюдо. Он сел, подумал, вскрыл десяток-другой трупов и живых животных, и — теория была готова.

— Кровь зарождается в печени! — с апломбом заявил этот мудрейший из врачей древности. — Оттуда, через полые вены, она распределяется по нижней части тела. Верхние же части тела получают ее из правого желудочка предсердия. Между правым и левым желудочками есть сообщение через стенки желудочков…

Всякий школьник теперь знает, что из сердца кровь идет по артериям, а не по венам (по ним она идет в сердце), что между желудочками сообщения нет, что предсердие не место выхода крови из сердца, а наоборот, место ее впадения в сердце, что правое предсердие собирает венозную кровь тела и т. д. И если вы подумаете над галеновой теорией, то увидите: в ней нет места артериям. Кровь ходит по венам. О легких — ни слова.