Владимир Крупин - Так начиналось…

Вдохновляющий пример ВИР, работы Тулайкова и Суса в Саратове, доказавшие, реальную возможность осилить засуху лесополосами и орошением, не могли пройти мимо лесной науки. В науке, между прочим, тоже действует закон цепной реакции. Начало этой реакции дают люди, энтузиасты науки. Они движут науку иной раз не столько личным вкладом, сколько тем, что поднимают на новое дело других. Они управляют душевными порывами людей, зажигают их своим горением, своей мыслью, своей убежденностью и пионерными исследованиями.

Есть такое понятие у мелиораторов — пионерная траншея. Его применяют строители каналов. Авангардная машина прорезает в земле узкую траншею, а затем в образовавшийся забой подается вода. Теперь на место экскаватора можно поставить более совершенную технику, скажем — земснаряд. Продвижение вперед ускоряется в несколько раз.

Так и в науке. Проложить пионерную тропинку стоит иной раз неимоверных усилий, но зато тот, кто идет следом, легко и уверенно поднимает мощные пласты знания.

Открыв генетику для селекции в земледелии, Вавилов подсказал надежный путь и лесоводам. Эта идея нашла живой отклик в статье Сукачева, опубликованной в № 1 «Советской ботаники».

Он предлагает взять на вооружение лесной науки генетику и ее новейшие методы — отдаленную гибридизацию, полиплоидию, гетерозис, получать новые породы (мутации) деревьев с помощью рентгена, радия, химических веществ.

Главная проблема земледелия — повышение урожайности всех культур. Главной проблемой в лесоводстве Сукачев назвал «преодоление времени».

Индустрия бурно и стремительно развивается. Нужен лес, нужна древесина, нужно сырье для лесохимии. Но большинство древесных пород растет черепашьими темпами. Как ликвидировать эту диспропорцию? Прежде всего методом отбора. Отобрать лучшие быстрорастущие породы: тополь, лиственницу; привлечь там, где можно, заморские деревья, скажем — эвкалипт. Хорошенько поискать скороспелые породы среди старых видов.

С незапамятных времен народ отбирал мощные экземпляры сосны, чтобы взять с них семена для посадки. Их называют «плюс-деревья».

Выдающийся советский геоботаник Е. В. Вульф (он погиб в ленинградскую блокаду — осколок снаряда попал ему в сердце) сказал однажды, что Сукачев «воспел лиственницу».

Действительно, пожалуй, никто — за исключением ученика и сотрудника Владимира Николаевича, доктора биологических наук Н. В. Дылиса — не сделал так много для ее изучения и пропаганды.

Лиственницу академик справедливо считал «плюс-деревом» наших будущих лесов. Растет она быстрее сосны в три раза. Плодоносить начинает не через полвека, как большинство хвойных, а уже через 12–15 лет. Технологические свойства древесины поразительны: когда на Урале разбирали плотину, простоявшую два века в воде, инструмент крошился о лиственничные сваи!

Словом, лиственница самой природой призвана решать проблему преодоления времени в лесоводстве.

В 1938 году академик ВАСХНИЛ Александр Сергеевич Яблоков наткнулся на участок исполинских осин в Шарьинском лесхозе Костромской области. Запас древесины на гектаре, занятом исполинами, был в 2 раза выше обычного. Не 300, а почти 600 кубометров. Гигантскую осину нашли затем и на Курщине и в Сибири. Вот кому решать задачу преодоления времени в лесоводстве!

Когда гигант попал в поле зрения микроскопа, стало ясно: найдена осина-полиплоид.

Полиплоидия давно привлекает внимание естествоиспытателей. И вот почему. Известно, что каждому биологическому виду соответствует строго определенное число хромосом. Клетки такого организма, как капуста, содержат в своих ядрах 18 хромосом. У гречихи их — 16. Исчезни по каким-то причинам та или иная хромосома — и нормальная деятельность клетки и организма затрудняется или становится невозможной. А если в одной клетке соединятся два набора хромосом, получится новый организм. Это удвоение и есть полиплоидия. При трех наборах клетки называются триплоидными, при четырех — тетраплоидными, при шести — гексаплоидными и так далее.

В чем соль полиплоидии? Она в огромной роли ядра и особенно хромосом в обмене веществ клетки. Полиплоидная клетка имеет удвоенное ядро. Самолет с двумя моторами устойчивее в полете. Два мотора — это большая надежность, большая скорость. В нашем случае как бы два мотора работают и в клетке. Энергия жизнедеятельности полиплоида, упрощенно говоря, в два раза выше.

Увидеть это можно простым глазом. Цветки и листья у полиплоидного клевера крупнее. Зерна у такой гречихи тоже больше весят.

Если в клетке в два раза больше хромосом, следовательно, и ДНК и РНК в ней соответственно больше. Дезоксирибонуклеиновая кислота, как мы знаем, является средоточием генов. Но тогда и пластичность, изменчивость полиплоида тоже должна повыситься: организм легче должен приспосабливаться к изменениям условий жизни. Больше ДНК — больше информации, передаваемой по наследству. ДНК — мозг клетки, и несомненно, что у двойного мозга творческие способности выше.

Иное внутреннее строение определяет иные свойства полиплоидов — этих «живых полимеров». Как правило, это более ценные в хозяйственном отношении сорта. Не случайно полиплоиды растительного мира вышли победителями в борьбе за существование: они захватили всю планету и составляют две трети ее флоры. Многие полиплоиды обладают непревзойденной устойчивостью к разной хвори.

Почему обычная осина в загоне? Потому что она часто болеет, быстро гниет. Иное дело — триплоидная осина.

Что там тетра- или гексаплоиды?! Найдена гигантская кормовая шелковица, у которой 300 хромосом. Это 22-плоидный вид с листьями тройной толщины, стойкий и к холодам и к болезням. Найдена — это значит отобрана среди десятков тысяч деревьев.

Полиплоиды, пропущенные через сито отбора и выращенные на лесных плантациях, забудут, что такое гниль и червоточина. Короче: будущее в развитии лесного хозяйства принадлежит селекции.

Селекция — старый метод, он проверен в деле растениеводами. Не стоит, однако, игнорировать и новые веяния, те приемы, которыми успешно пользуются агрономы. Быть может, стоит удобрять леса? В Швеции, например, применили мочевину в посадках лиственницы, и деревья стали расти в два раза быстрее.

Война помешала реализовать на практике все эти идеи.

Война же заставила обратить на них самое пристальное внимание.

В сорок третьем году ушел из жизни Вавилов. Смерть его глубоко потрясла Сукачева. Покойный был еще молод, а Сукачеву тогда уже шел седьмой десяток. Много лет они проработали рука об руку — и в стенах ГИОА, и в Ботаническом обществе. Оба, выражаясь словами Николая Ивановича, «творили общее большое всесоюзное дело». Общей была не только цель, но и научные интересы и методы исследования. Правда, Вавилов искал по всей планете лучшие сорта культурных растений, а Сукачев лучшие породы деревьев, лучшие образцы дикой флоры. Вавилов мечтал обновить землю, Сукачев мечтал облагородить леса. Формально оба они считались членами одного профсоюза — Союза работников земли и леса.