Ольга Арнольд - Люди и звери: мифы и реальность

Что же касается леопардов-людоедов, то, как считал Корбетт, в их случае основную роль играет другой фактор: привычка питаться трупами. Так, два знаменитых леопарда-людоеда – «людоед из Панара», которому приписывают примерно 400 умерщвленных людей, и «людоед из Рудрапраяга», на счету которого было 125 жертв – появились после того, как в этих местностях свирепствовали инфекционные болезни и не всех умерших удавалось кремировать по индуистскому обычаю. Так, в Панаре разразилась эпидемия холеры, а в Рудрапраяге распространилось таинственное заболевание, получившее название «военная лихорадка». Правда, у рудрапраягского леопарда одна из лап была изуродована капканом. В отличие от тигров-людоедов, которые полностью теряют страх перед человеком и чаще всего нападают днем, леопард – очень осторожное животное, людей он все равно опасается, подкрадывается к жертвам по ночам, и потому убить его очень трудно. Знаменитый охотник Джон Хантер, составляя список самых опасных африканских животных, поставил леопарда на первое место [52] Хантер Дж. Охотник. – М.: Тропа, 1992. .

Я не буду здесь пересказывать содержание книг Джима Корбетта, все равно так хорошо, как у автора, у меня не получится, отмечу только одну интересную деталь. Он неоднократно писал о «чувстве, предупреждающем об угрожающей опасности» со стороны притаившегося хищника: «Чувство это вполне реально, хотя я не знаю и поэтому не могу объяснить, как оно действует. В данном случае я не видел и не слыхал тигрицы, не получал никакого указания от птиц и зверей на ее присутствие. И все же я знал, без тени какого-либо сомнения, что она лежала в скалах и следила за мной. В этот день я провел в пути много часов и прошел много миль по джунглям без всякого ощущения тревоги. Когда я перешел гребень и проходил мимо скал, то знал, что тут для меня кроется опасность. Несколькими минутами позже это предчувствие подтвердилось тревожными криками каркара и тем, что я нашел отпечатки лап людоеда на моих следах». Возможно, здесь стоит говорить о некой телепатической связи, существующей между зверем и охотником, «настроенным» на его волну, причем связи двусторонней. «Мне встречались пантеры, которые, казалось, обладали шестым чувством и поступали так, как будто могли читать мысли человека и предвосхищать его намерения», – писал еще один известный охотник на людоедов, Кеннет Андерсон [53] Андерсон К. Черная пантера из Шиванипали. – М.: Наука, 1964. .

Человек, много лет и даже десятилетий посвятивший охоте на самых грозных хищников и оставшийся при этом в живых, очевидно, вырабатывает в себе способность ощущать на подсознательном уровне присутствие именно того зверя, который представляет для него опасность. Подробнее об этом феномене мы поговорим позже. К сожалению, у местных жителей, постоянных объектов охоты людоедов, такая экстрасенсорная перцепция отсутствует. Надо сказать, что об этом непонятном чувстве-предчувствии в книге «Людоеды из Цаво» писал и другой знаменитый охотник на людоедов, Джон Паттерсон: «Я дежурил до двух часов ночи, потом настала очередь Махины (слуга), я его разбудил и заснул. Около часа я мирно спал, прижавшись спиной к дереву, а потом внезапно проснулся от какого-то сверхъестественного ощущения опасности. Однако Махина бодрствовал и не заметил ничего подозрительного; и хотя я внимательно огляделся вокруг, я тоже не обнаружил ничего необычного. Не совсем удовлетворенный, я все же собрался снова смежить глаза, когда мне показалось, что в кустах неподалеку что-то движется. Внимательно вглядевшись в это “что-то”, я понял, что не ошибся. Это был скрадывавший нас лев-людоед!» Впрочем, может существовать и другое объяснение такого «сверхчувственного» восприятия – при крайнем напряжении чувства обостряются, но не все сигналы от них осознаются.

В отличие от произведений Корбетта, книга «Людоеды из Цаво» на русском языке появилась совсем недавно, исключительно в электронном виде, и мало кто знает историю двух львов, сумевших остановить «стройку века», как назвали бы сейчас строительство Угандийской железной дороги, и съевших, по преданию, около 150 человек. В конце XIX в. британское правительство приняло решение построить в Восточной Африке железную дорогу, которая тянулась бы от города Момбасы на побережье Индийского океана (территория современной Кении) через озеро Виктория до Уганды. До этого там проходил караванный путь, которым пользовались в основном работорговцы и торговцы слоновой костью. Скептики называли ее «дорогой ниоткуда в никуда». Для того времени строительство Угандийской дороги протяженностью 580 миль представляло собой грандиозную инженерную задачу. Маршрут пролегал по изрезанным ущельями долинам, нужно было строить мосты на нескольких реках, а сама местность была дикой и негостеприимной. Строительство началось в 1896 г., в 1898 г. дорога связала Момбасу с Найроби, и только через 27 лет железнодорожный путь достиг сердца Африки, города Кампалы в Уганде. На строительстве работали в основном индусы-кули, которых англичане во множестве завезли в Кению. Климат оказался для них неподходящим, иммунитета к местным инфекциям у этих людей не было, техника безопасности оставалась на пещерном уровне, и более 90 % индусов умерло вскоре после того, как они ступили на Африканский континент. Кстати, многие из тех, кто остался в живых, впоследствии так и не вернулись на родину, и в Восточной Африке до сих пор живет много их потомков. Железная дорога действует по сей день.

Интересующие нас события произошли на начальном этапе строительства, в 132 милях от Момбасы, возле реки Цаво (сейчас в этих местах расположен Национальный парк Цаво, вернее, два парка: Восточный и Западный). В феврале 1898 г. железнодорожная колея дошла до реки, через нее был перекинут временный мост, и путеукладчики ушли дальше. Строительство постоянного моста было поручено полковнику Джону Генри Паттерсону. Паттерсону в то время было немногим более 30, он приехал из Индии, где под его началом было построено несколько гражданских объектов (сейчас бы его назвали менеджером или, возможно, топ-менеджером). Как и Джим Корбетт, мне он представляется персонажем, будто сошедшим со страниц книг Киплинга.

Работа менеджера в те времена несколько отличалась от той, какой она представляется сейчас: защищать подчиненных от людоедов, во всяком случае четвероногих, современные управляющие вряд ли возьмутся. Вскоре после того, как в марте 1898 г. полковник Паттерсон приступил к работе, ему стали докладывать об исчезновении рабочих. Сначала полковнику было трудно поверить, что в этом виноваты львы, но после предпринятого им расследования выяснилось, что это было действительно так – два зверя охотились на его людей. Все первые попытки Паттерсона подстрелить их были безуспешны; казалось, львы знали заранее обо всем, что он собирается предпринять. Так как лагеря рабочих были разбросаны на расстоянии около 30 миль вдоль строящейся дороги, львы могли выбирать себе жертву каждый раз в новом лагере. Вскоре каждый из лагерей был окружен колючей изгородью (бомой), и всю ночь напролет рабочие в них жгли огни, пытаясь отогнать людоедов, но эти меры не дали никаких результатов. Львы игнорировали колючки, легко проникали через изгородь и протаскивали сквозь нее свою добычу. Вначале львы иногда ошибались, и нескольким потенциальным жертвам удалось от них ускользнуть. Однажды один из людоедов напал на индуса-торговца, ехавшего верхом на ослике. Он опрокинул наземь осла и всадника и случайно зацепился клыками за веревку, которой были связаны бидоны, висевшие на его шее. Лев не смог сразу освободиться от веревки, канистры бились друг о друга, и раздался дикий грохот, который так напугал льва, что тот удрал в буш, таща за собой канистры. Бросив раненого ослика, человек немедленно забрался на дерево и просидел на нем до утра. В другой раз лев забрался в палатку и вместо спящего человека утащил матрас, на котором тот лежал. Осознав свою ошибку, зверь бросил матрас и удрал. Как-то раз лев ворвался в палатку, в которой спали 14 рабочих-кули, попутно серьезно ранив одного из них, и схватил мешок с рисом; отбежав с ним на небольшое расстояние, он «бросил мешок с отвращением». К сожалению, набравшись опыта, львы уже не давали своим жертвам никаких шансов: «Их методы охоты на людей усовершенствовались и казались просто сверхъестественными, они настолько точно выбирали для этого момент и так были уверены в успехе, что рабочие были твердо убеждены в том, что они не настоящие животные, а дьяволы в образе львов. Бессчетное количество раз работники уверяли меня, что совершенно бесполезно пытаться их застрелить. Они были абсолютно убеждены, что это разгневанные духи двух покойных местных вождей, которые приняли такую форму в знак протеста против строительства железной дороги в их стране, и, остановив его, духи пытаются отомстить за нанесенное им оскорбление».