Сэм Кин - Синдром Паганини и другие правдивые истории о гениальности, записанные в нашем генетическом коде

Эта теория представляет собой примерно следующее. Семь миллионов лет назад какое-то неизвестное событие (расколовшее почву землетрясение? потеря половины стада, отправившегося на поиски пищи и заблудившегося? вспыхнувшая битва за еду?) разделила небольшую популяцию приматов. С каждым новым поколением разделенные группы человеческо-обезьяньих предков накапливали новые мутации, придающие им уникальные характеристики. Пока это обычная биология. Однако же спустя некоторое время группы снова воссоединились – а вот это уже необычно. Опять же, определить причину этого невозможно: вероятно, ледниковый период уничтожил большую часть этих популяций и заставил их бок о бок выживать на ограниченном покрытом лесами пространстве. Несмотря на это, не стоит выдвигать необычные мотивы в духе маркиза де Сада для объяснения того, что произошло дальше. Когда группы объединились, перволюди, оставшиеся в меньшинстве, были снова приглашены, так сказать, к постели первообезьян – несмотря на то, что отречение одних от других произошло миллион лет назад. Казалось бы, «на миллион лет» значит «навсегда», но генетическая разница между предками была менее четкой, чем у многих современных скрещивающихся между собой видов. Таким образом, это скрещивание могло приводить не только к появлению бесплодных, как мулы, приматов, но с тем же успехом породить и фертильное потомство.

И в этом скрывалась огромная опасность для перволюдей. Ученым известен по крайней мере один случай – произошел он с макаками – когда два долгое время разделенных вида снова начали сближаться, пока не слились в один, без каких-либо существенных различий. Наше скрещивание с шимпанзе не было флиртом или отношениями на одну ночь: отношения были долгими и запутанными. И если бы наши предки сказали: «Да ну и черт с ней, с чистотой!» и на постоянной основе перебрались бы к первообезьянам, наши уникальные гены в конце концов просто утонули бы в общем генофонде. Звучит евгенически, но мы могли сами выкинуть себя из жизни.

Конечно, все это предполагает, что шимпанзе и люди вернулись к совместному проведению ночей после первоначального раскола. Но где доказательства? Большинство из них имеет отношение (представьте себе) к нашим половым хромосомам, особенно X. Это тонкое дело.

Если гибриды женского пола имеют проблемы с фертильностью, причиной этого обычно является наличие у них X-хромосом от двух разных видов. По какой-то причине несовпадение не позволяет репродуктивным процессам идти гладко. Несоответствие половых хромосом еще больнее бьет по мужским особям: если X и Y-хромосомы относятся к разным видам, гибрид практически всегда остается бесплодным. Это тоже неприятно, но женское бесплодие представляет большую угрозу для выживания группы. Несколько самцов могут оплодотворить целую толпу самок, но увеличение количества самцов никак не отразится на поднятии рождаемости, потому что самки не будут вынашивать детей быстрее.

Природа нашла выход – это геноцид. То есть геноцид в буквальном смысле: убийство генов. Любые потенциальные несоответствия между гибридами природа позволит устранить путем уничтожения Х-хромосомы одного из видов. Неважно какого, но процесс должен идти. Это настоящая война до последней капли крови. В зависимости от грязных подробностей, как часто перволюди и первообезьяны скрещивались друг с другом, а затем – с кем скрещивались их потомки и насколько разнились их показатели рождаемости к смертности – в зависимости от всего этого, Х-хромосомы одного вида, возможно, стали преобладать в генофонде. И в последующих поколениях более многочисленные Х-хромосомы постепенно задушат конкурентов, потому что каждая особь с идентичной хромосомой будет производить на свет гибридов.

Обратите внимание, по отношению к соматическим (неполовым) хромосомам такого давления не происходит. Остальные хромосомы совсем не против соседства с хромосомами других видов (а если бы они и были против, то такой конфликт не мешал бы делать детей, не влиял бы на то, что относится к ДНК). В результате гибриды и их потомки могли бы быть полны несоответствующих неполовых хромосом и при этом вполне себе нормально выживать.

В 2006 году ученые поняли, что эта разница между половыми и неполовыми хромосомами может объяснить забавную особенность человеческой ДНК. После первоначального разделения перволюди и первообезьяны должны были развиваться разными путями и накапливать всяческие различия в каждой хромосоме. Так оно и произошло. Но сегодняшние исследования людей и шимпанзе показали, что их Х-хромосомы гораздо более прочих похожи друг на друга. Словно кто-то сбросил показатели наших ДНК, и они теперь выглядят так, как во «младенчестве».

Порой мы слышим статистику, что кодирующая область ДНК человека и шимпанзе совпадает на 99 %, но это среднестатистические показатели по всей цепочке. Этот факт скрывает то, что Х-хромосомы человека и шимпанзе – ключевые для работ Иванова – совпадают еще больше. Один из способов объяснения этого сходства – межвидовое скрещивание и «война до последней капли крови», уничтожившая один из типов «иксов». Собственно, поэтому ученые разработали теорию о том, что перволюди спаривались с первообезьянами. Даже они признают, что это звучит как бред сумасшедшего, но не могут отыскать другой способ объяснить, почему Х-хромосомы человека и шимпанзе различаются гораздо в меньшей степени, чем другие хромосомы.

Это правдоподобное объяснение, однако (учитывая соперничество полов), исследования, связанные с Y-хромосомами, могут противоречить доказательству близких человеко-обезьяньих отношений. Опять же ученые когда-то верили, что Y-хромосома – подвергавшаяся массивным атакам на протяжении 300 миллионов лет, опустившаяся до хромосомного «тупика» – может просто исчезнуть, как это произошло, например, с человеческими генами, отвечающими за линьку. Она считалась эволюционным пережитком, но на самом деле быстро развивалась даже после того, как люди решили больше не иметь дела с шимпанзе (ну или шимпанзе – с людьми). Y-хромосома заключает в себе гены, которые вырабатывают сперматозоиды, а производство сперматозоидов – это поле жесткой конкуренции различных видов. «Перводжентльменам» пришлось бы заниматься сексом с каждой «перволеди», потому что их сперматозоидам приходилось бы постоянно бороться за первенство внутри влагалища (звучит неаппетитно, но это правда). Единственная стратегия для обеспечения преимущества здесь – производить больше и больше сперматозоидов с каждой эякуляцией. Это требует «копирования-вставки» огромного числа ДНК, потому что каждый сперматозоид несет свою генетическую нагрузку. И чем больше копирований имеет место, тем чаще случаются и мутации. Это лотерея.